о судьбе;
мальчик Ас‘ад в Хамире;
испытание;
поход в Хиджаз;
хвала Аллаху.
Предание об Ас‘аде ал-Камиле, как уже отмечалось, не вылилось в органически целостное эпическое произведение. В нем сведены различные по происхождению и характеру материалы, частично переосмысленные с точки зрения мусульманской идеологии и политических интересов кахтанидской группировки, однако почти не подвергшиеся авторской обработке и сохранившие фольклорный характер. Границы между различными по происхождению материалами не совпадают с границами между отдельными сказаниями, стихотворениями или их сводами. Поэтому, анализируя материал с целью выделить его разнородные части, мы будем рассматривать предание об Ас‘аде ал-Камиле как единое целое, как один памятник.
Глава III
Истоки предания об Ас‘аде ал-Камиле
Беглое сравнение исторического обзора периода правления Абукариба Ас‘ада с легендами о нем показывает, что, несмотря на бросающуюся в глаза сказочность и фантастичность предания, оно отразило некоторые характерные черты и события IV-V вв. н.э. Предание сообщает об активной аравийской политике Ас‘ада, о создании Киндитского царства, об официальном принятии монотеизма. Легенды и сведения надписей не только совпадают, но и дополняют друг друга. Однако поверхностного сравнения недостаточно для того, чтобы оценить как исторический источник имеющийся у нас разнородный и разновременный материал предания об Ас‘аде. Для этого, как уже говорилось в введении, следует выяснить его истоки и характер формирования. Выявить исток можно в ходе анализа отдельных групп данных, объединяющих однотипные материалы (темы, сюжеты, реалии) в различных стихотворениях и легендах. Мы выбрали группы, характеризующие идейно-философскую направленность предания (тема судьбы), основные повороты сюжета (поход в сторону Ирака, походы вне Аравии, поход в Хиджаз), реалии (описания войска, йеменская топонимика, йеменская ономастика). Нам предстоит выделить в этих материалах их разнородные компоненты и определить их истоки, те культурно-исторические группы, с которыми они связаны своим происхождением.
Тема могущества судьбы и бессилия человека перед ее властью — характерная черта стихотворений, приписываемых Ас‘аду ал-Камилу. Фаталистические сентенции вводят и завершают большую часть славословий кахтанидам и восторженных описаний химйаритского царства. Особенно важное место тема судьбы занимает в стихотворении «Народ мой — Химйар», «О Зу-Му‘ахир», «Завещание», «Вспомнит народ мой».
Судьба и причуды ее власти над людьми — одна из излюбленных тем доисламской поэзии арабов. Трактовка этой темы обнаруживает обилие терминологии, связанной с различными представлениями о судьбе и ее роли в жизни человека, бытовавшими в разных средах. Отличия в понимании судьбы отразились и в разнообразии контекстов, в которые тема ставилась.
Обычно выделяют три основные группы фаталистических терминов[267]:
а) Слова, связанные с корнем mny. Это глагол manâ «предопределить, назначить», имена тапâ и munâ «судьба», тапûпип «рок, судьба». Наиболее распространенный термин этой группы — maniyyatun, мн.ч. — тапâуâ — «предопределенная участь, предопределенная гибель; судьба; гибель, смерть». Этот термин восходит к архаическим представлениям о судьбе как о предопределенной смерти каждого отдельного человека, обычно связанным с персонификацией судьбы в виде отдельных божеств (в Аравии — богиня Манат, атрибуты судьбы — букв. «путы манийи», «ножницы манийи»)[268]. Уже в доисламское время этот термин во многих случаях не имел фаталистического смысла, а в стихах мусульманского времени он всегда означает просто «смерть, гибель». Наличие в стихотворении термина манийа с явным фаталистическим значением — важный аргумент в пользу его доисламского происхождения.
б) Группа терминов, связанных с понятием «время-судьба». Это dahrun — «время, век; рок, судьба»,— zаmâпип — «бесконечное время, судьба» и составляющие их аууâтип «дни» и layâlin «ночи». Эти термины отражают представления о безличной судьбе всего человечества, а не отдельных людей. Судьба понималась как время, которое чередованием дней и ночей определяет все, что в нем происходит, что в нем существует. Время и есть судьба мира, ибо оно непреодолимо ведет от вчера к завтра, уничтожая прошлое, определяя будущее[269].
267
Описание фаталистической терминологии в арабской поэзии основано на работах: