Другой. Поскольку вы никогда не вникаете глубоко в суть дела, расскажу, как все было. Этот юноша ищет подпитку для своего зрения, так как жертвы сегодня стали до того крохотными, что практически вообще не имеет смысла производить их на свет. Их надо класть под линзу или зажигательное стекло, чтобы они казались крупнее, прежде чем сгорят от прикосновения с нами. От них вообще никакой пользы. Надо насладиться каждым мгновением езды, гонки, скольжения, прежде чем оно, это мгновение, станет машинизированной рутиной. Сперва мы ждем, как бесцельно повисшие качели, потом легкая дрожь, раскачивание, мы подбрасываем друг друга вверх, и вот, наконец, чувствуем: нам все можно! Восхитительно! Молоды молоды молоды! Мы! Высоко занеслись — шестом не достанешь! Возможно, именно в этом причина, почему мы сделали то, чего не должны были бы делать? Как вы считаете? Имена наших противников вам наверняка мало что скажут, они у этих жиреющих, набирающих вес юношей повсюду одинаковы.
Женщина. Возможно, причина именно в том, что все повсюду делали одно и то же. Они не надевали фартуки, как мы, не готовили пищу, не мылись, как мы, не вытирались, у них вечно пыль за ушами. И они никогда не унижались, чего не было, того не было. Да им это и не нужно было, к сожалению, они чересчур важничали, их просто нельзя было не заметить, когда они подступали к вам, своим противникам, но, разумеется, так и не могли одержать над вами верх.
Я возмущенно поднимаюсь со своего места. Меня знобит, я натягиваю на себя эту страну, словно куртку. Как приятно, что в ней больше нет колючей проволоки! Ну, возьмите же у меня мой каталог ценностей, я уже не могу удержать его в руках! Такого рода каталоги тоже стали сегодня слишком уж важными и вескими, неудивительно, что именно такие воображалы, как я, берут это дело в свои руки. Они вдребезги разбивают людям пороги, эти прежние булавки, превратившиеся в увесистые кирпичи. Я считаю, что электрические приборы и мелкую электронику они действительно могут выволочь из этих фолиантов и перетащить на запасной склад. Мы ведь живем при полном тоталитарном господстве микропроцессоров, я хотела сказать, микропроцессов.
Что-то прижимается к руке молодого парня, это голова кошки, он тут же отшвыривает ее к стене, потом в его руке оказывается джойстик, манипулятор, по крайней мере, ему подчиняется и без промедления открывает новый мир, который он, этот парень, и хотел получить к своему дню рождения. Правда, в мире, когда он установился, уже ничего нельзя изменить. Новой игры в этом аппарате нет. Макропроцессы в следующей книге, в следующем зале. Подробнее об условиях применения индивидуального насилия вам расскажут в кассе, там вы в любое время получите любую справку, причем бесплатно; коллективные происшествия только в главной кассе на втором этаже.
Мне вообще-то было совсем не трудно написать все это, но сейчас я бы с удовольствием избавилась от написанного.
Моралиста от других людей отличает то, что сегодня его занимает одно, завтра другое, но он нигде не находит признаков будущего, таящегося во мгле ответа. Ах, я дура, вероятно, ответ лежит в воде, в полной темноте.
Из-под пола вылезает ныряльщик, нет, вылезают несколько ныряльщиков. Они тащат за собой упирающуюся Эльфи Электру, возможно, даже запутавшуюся в сетях. Поскольку она для них слишком тяжела и слишком яростно сопротивляется, они оставляют ее в покое.
Аплодисменты! Аплодисменты! Отлично. Спасибо, можете больше не хлопать, с меня хватит.
Ныряльщик. Я покинул медленно плывущее судно, на небе не было ни одного плачущего облака бессмертия, и что я вижу теперь на этом зеленом лугу? Пятно? Женщины, в сущности, изначально похотливы — от них исходит неслыханная претенциозность, которая меня беспрерывно раздражает. Лучше уж я подожду, пока не появится та, которую я ищу. Никто не вспоминает о своем рождении, поэтому женщины так мало популярны. Слабый пол! Но даже они сегодня занимаются самыми разными видами спорта!
К примеру, моя сестра Эльфи Электра из Брегенца (Он дергает за сверток, в котором кто-то барахтается.) Я позволил ей ненадолго посидеть здесь. Ее проблема в том, что она, по-видимому, видит только то, что таит в себе какую-то тайну. Она переворачивает каждый камень, так как хочет непременно найти под ним змеиное гнездо. Ее спорт в том и заключается, чтобы ничто тайное не оставалось на своем месте. Но то, что она самыми разными способами раскапывает; и без того всегда было на виду. С какой стати она воображает, будто все это увидела только она одна? Но ведь она стала размышлять об этом лишь после того, как тайное стало явным для всех. И теперь она чванится на глазах у всех, встает на дыбы, просто смешно, нужна она нам, как прошлогодний снег. У меня есть дела поважнее. У нас, у молодых. Нас много, мы лучшее, что есть на свете! Мы — люди будущего! Не знаю, что с нами будет, ага, теперь я вижу, что… нет, вижу пока смутно, но примерно представляю: забудьте про индивидуальность, вливайтесь в массу, чтобы отбивать один и тот же такт вплоть до того момента, пока нам не отобьют почки. Главное, мы не торопимся стареть. Куда ни посмотри, везде увидишь таких, как мы, стало быть, совсем не таких, как вы или Электра Эльфи! Она всегда слишком серьезно все воспринимает. Она израсходовала все свои стрелы, но так ни в кого и не попала. Ей подавай одни противоречия, ни о чем другом она и слушать не хочет, но свое лоно она не открывает, так как одну себя считает самой прекрасной на свете. Она не родила ребенка. Она проклята, ее лоно зашито. Давай, солнце, закатывайся! Раскинься, сеть! Расслабьтесь, веревки!