— Тогда сумею я доказать это, — ответила королева. — Начну я петь половину песни и поглядим, подойдет ли к ней его песня.
Каждый вечер делал это Маэл Фотартайг, дабы угодить девушке. Пел он одну половину песни, а она пела вторую половину.
Между тем вернулся домой Маэл Фотартайг и сушил ноги у очага. И был подле него Конгал, а его шут Мак Глас забавлялся на полу. Так говорил он, ибо стоял тогда холодный день:
— Послушай-ка это, о Ронан, — сказала королева, — спой нам еще раз!
— На сей раз все правда, — сказал Ронан.
Сидел подле Ронана воин по имени Аэдан, сын Фиахна Лара.
— О Аэдан, — сказал Ронан, — копье Маэлу Фотартайгу и копье Конгалу!
И когда у огня повернулся к ним спиной Маэл Фотартайг, вонзил в него Аэдан копье, и вошел наконечник в сидящего юношу. Тут поднялся Конгал, но метнул в него Аэдан копье, и прошло оно сквозь его сердце. Вскочил тогда шут, но и в него пустил Аэдан копье, что выворотило ему кишки наружу.
— Довольно, о Аэдан, — сказал тогда Маэл Фотартайг со своего места, — загубил ты людей!
— Воистину повезло им, что не нашел ты, кого обольстить, кроме моей жены, — сказал Ронан.
— Злая ложь выпала тебе, о Ронан, — сказал юноша, — дабы сгубил ты без вины единственного сына. Клянусь твоей властью и встречей, на которую я спешу, встречей со смертью, не больше я виноват в желании увидеть ее, чем сойтись со своей матерью[420]. Это она домогалась меня с тех самых пор, как явилась сюда, и трижды посылал ее назад Конгал, чтобы не встретились мы. Воистину не было на Конгале вины, за которую ты убил его.
Между тем унес ворон внутренности шута на верх дома. Скривились его губы. Принялись тогда смеяться глупцы. Стыдно стало Маэлу Фотартайгу и сказал он:
Тут испустили они дух все трое. Отнесли их тела в другой дом. Потом пошел туда Ронан и провел подле сына своего три дня и три ночи.
Тем временем отправился Донд, молочный брат Маэла Фотартайга, брат Конгала, к Дун Собайрхе с двадцатью всадниками. И сказали они Эхайду прибыть к границе своей земли встретить Маэла Фо-тартайга, что убежал с его дочерью. А потом снесли они ему голову, да головы его жены и сына.
И говорил Ронан у изголовья своего сына:
Дочь Эхайда сказала:
Ронан сказал:
Тут пришел Донд и бросил ей на грудь головы отца, матери и брата. Тогда поднялась она и бросилась на кинжал, что вышел у нее из спины.
И тогда сказал Ронан:
420
...чем сойтись со своей матерью. — Эта сага не раз сравнивалась с историей греческого Ипполита, и даже предполагались прямые влияния. Однако кроме некоторых сходных элементов трудно здесь подметить что-либо общее в ходе рассказа.