Система королевской власти в Ирландии, начавшая складываться гораздо раньше первых документальных свидетельств об этом институте, была одновременно весьма аморфной и все же с известной точки зрения вполне логично устроенной. На нижней ступени стоял король племени, самой мелкой самодостаточной единицы ирландского общества — короли такого ранга в сагах практически не фигурируют. Затем шел король нескольких племен, король "пятины" (к примеру, Лейнстера или Улада) и, наконец, правитель всей Ирландии, с резиденцией в Таре. Игра случая, личные или родственные отношения определяли союзы королей на низшем уровне, внешним проявлением которых была передача залогов в той или иной форме. Дар более сильного короля мог быть знаком покровительства и не предусматривать никаких обязательств противной стороны — так строились отношения между членами одной династической группы. В иных случаях принятие дара или обмен залогами являлся гарантией выплаты определенной дани и оказания поддержки в необходимых ситуациях. Подобные процедуры соблюдались независимо от мирного или насильственного характера установления отношений. По своей сути они больше напоминают не собственно политические связи, а скорее межличностные взаимоотношения в ирландском обществе.
Сложнее оценить уровень собственно политических отношений в Ирландии дохристианского и раннехристианского времени. Ряд крупных ученых, и среди них Е. Мак Нейлл и Ф. Ж. Бирн, полагали, что древнейшей доступной для нашего восприятия реальностью в этом смысле было деление острова на пять частей, так и называвшихся coiced. В Таре, как мы говорили, полагалось быть верховному королю. Подобная структура имеет космологический смысл (о чем наглядно свидетельствует ряд текстов, включенных в эту книгу), но в реальности она вряд ли могла быть актуальной до относительно позднего времени. Фигура правителя Тары имела, бесспорно, культовый характер и место его могло оставаться незанятым подчас продолжительное время — первый из таких периодов падает на время "Похищения Быка из Куальнге", но так бывало и после христианизации, во времена господства династии Уи Нейллов. Специфику отношений между отдельными пятинами можно легко проследить по сагам и генеалогиям, относящимся к дохристианскому времени. Коннахт и Улад разделяла вражда, причем последний оставался в известном смысле миром в себе и его короли не претендовали на титул верховного правителя. В несколько особом положении был и Мунстер, южное королевство. В раннее, героическое время его связи с королевской властью в Таре тоже весьма неопределенны и намечены только благодаря фигуре Конайре Великого, сына Этерскела (героя саги "Разрушение Дома Да Дерга"). Его правление традиционно "помещалось" около начала нашей эры, а генеалогии считали его предком ряда населявших Мунстер народов — Мускрайге, Корку Дуибне, Корку Байскне. Короли Мунстера заявляют о себе позже, и к этому мы еще вернемся. В легендарное время их прародителем считался мифический Муг Нуадат, за которым шли Айлиль Аулом, Эоган Великий, Фиаху Муллетан, Айлиль Фланд Бек, дед Коналла Корка, считавшегося предком ряда династий из рода Эоганнахта.
Хотя в дохристианскую эпоху прерогатива правления в Таре не принадлежала какой-либо одной династии или племенной группе, наиболее известные короли были из коннахтов, потомки знаменитого Конна Ста Битв. Его внук Кормак, сын Арта, известен как постоямный противник уладов. Политическая история и династические взаимоотношения внутри этого королевства были достаточно сложными, но они мало касаются помещенных в этой книге повествований. Напротив, правители Лейнстера играют в них активную роль. Сага "Разрушение Динн Риг" повествует об их происхождении, описывая деяния Л абрайда, считавшегося предком королей Лейнстера. По традиционной хронологии эти события приурочены к 300 г. н. э., иначе говоря, складывание восточного королевства произошло намного позже остальных (к примеру уладское процветало уже за шесть веков до того). Однако, если вспомнить "Похищение Быка из Куальнге", события которого традиционно приурочены к рубежу нашей эры, то уже там не раз упоминаются воины племенных групп Лейнстера — Галиойн и Фир Домнайн, а как заметил Ф. Бирн, если следовать генеалогической традиции лейнстерцев, Лабрайда нужно поместить лет за шестьсот до нашей эры, хотя он и считался представителем 25-го поколения после своего предка, мифического сына Миля, Эремона. Этническая история Лейнстера очень сложна и не до конца понятна, однако по мнению большинства ученых личность Лабрайда, предводителя пришельцев с континента, хотя и вобрала множество мифологических черт, скорее всего доносит память о каких-то перемещениях кельтских племен в Ирландию. Впоследствии разные племенные группы Лейнстера — Уи Кенселайг, Уи Гархойн, Уи Дунлайнге — играли неодинаковую роль в его истории, и это отражалось в более поздних генеалогиях. Так, давно замечено, что когда Уи Дунлайнге стали претендовать на господство в пределах пятины, они просто совместили списки правителей королевства со своими генеалогиями, что противоречит обычным ирландским принципам наследования власти, редко переходившей от отца к сыну — правитель обычно выбирался из круга ближайших родственников. К слову сказать, тем же грешили и представители могущественной династии Уи Нейллов в Таре, описывая ближайших предков Ниалла Девяти Заложников со времен Кормака, сына Арта (Корпре Лифехарь, Фиаху Срайбтине, Муйредах Тирех, Эохайд Мугмедон, бывший отцом Ниалла).