Когда Иккю пребывал в Киото, неподалёку жил редкий среди людей скряга, и раз за разом донимал Иккю. Тогда Иккю послал к нему за мельницей для чая[272]. Тот скупой монах передал: «Вы присылали за чайной мельницей. Было бы совсем не трудно дать, но если давать её всем, то она изотрётся, потому пришлите лучше сюда чай, чтобы смолоть его». На том в тот раз всё и закончилось.
А через какое-то время тот жадный монах прислал кого-то в тот храм, где жил Иккю, с просьбой одолжить лестницу. Иккю, выслушав просьбу, отвечал: «Было бы совсем не трудно дать, но если давать её всем, то она будет плохо работать, потому приходите сюда и взберитесь по ней».
Жадный монах прислал кого-то в тот храм, где жил Иккю, с просьбой одолжить лестницу. Иккю отвечал: «Я бы дал, но если давать её кому попало, то она будет плохо работать, потому приходите сюда и взберитесь по ней».
7
О непринуждённости
Как-то раз житель какой-то деревни в глуши впервые подался в столицу, а сам он всегда делал вид человека бывалого, хотя грамоте был не учён. И в столице он напустил на себя такой вид, а хозяин того дома, где он останавливался, был человек угодливый. Иногда он бывал у Иккю, и тому человеку из деревни он предложил:
— Что же, раз вы впервые прибыли в столицу, нужно бы вам повидать Иккю, который живёт в Мурасакино!
— Конечно! Его и в нашей деревне хорошо знают. А мои родители с ним такие любовники[273], не разлей вода! Нужно бы сходить да повидаться с ним.
Так они пошли в Мурасакино вместе с хозяином постоялого двора.
Тогда Иккю как раз был в монастыре и вышел к ним. Тому, кто пришёл из деревни, он сказал:
— Вы, как я слышал, прибыли из деревни. Как приятно, что вы решили зайти ко мне! Вы, должно быть, устали с дороги, так что сделаем «хэйгай»[274].
Тот деревенский парень подумал, что ему предлагают еду, и ответил:
— Конечно, с удовольствием угощусь!
Хозяин постоялого двора, едва сдерживая смех, попробовал исправить его оплошность:
— Премного вам благодарны за вашу заботу. Для таких безродных, как мы, «хэйгай» будет в самый раз.
А тот деревенщина с таким же уверенным видом сказал:
— А, так это вы о «хэйгае»? Да уж, совершенно верно, в нашем краю мы из всякой лапши обычно едим «хэйгай» и рубленую гречневую лапшу. Мисочка лапши бы не помешала. Пускай несут!
8
О бамбуковой веранде
Один человек, который жил у пересечения Второго проспекта и Хорикава, отправился поклониться в святилище Имамия[275]. Когда проходил он мимо Дайтокудзи, вспомнил об Иккю и послал к нему посыльного со словами: «Сообщаю вам через посыльного, что нахожусь сейчас у ворот вашего храма. Хотел бы осведомиться о вашем здоровье», и так далее, такие слова он учтиво передал ему.
Иккю же и от себя послал монаха передать: «Заходите хоть ненадолго. Сейчас ещё и осенний дождь пошёл, так что приготовлю беседку для встречи, хоть она и не сравнилась бы с жилищем Тэйка[276]».
Посетитель был неучён, и ни слова не понял из того, что передал Иккю, потому ответил: «Обувь у нас грязна, так что мы пойдём дальше».
Иккю снова послал монаха передать: «Услышал, что вы сказали о грязной обуви. К счастью, у нас есть и бамбуковая веранда — тикуэн[277]. Заходите, пожалуйста!»
А тот человек решил, что «Тикуэн» — это имя человека, и отвечал: «Благодарю за приглашение. У вас и Тикуэн сейчас? Передавайте и Тикуэну мои наилучшие пожелания» — так он сказал и быстро ушёл по своим делам.
Иккю послал монаха передать: «Заходите хоть ненадолго. Сейчас ещё и осенний дождь пошёл, так что приготовлю беседку для встречи».
9
О «сюсэки»
Неподалёку от Мурасакино обитал один отшельник, которому уж перевалило за сорок, а грамоте он так и не выучился. Временами он обращался к Иккю с разными просьбами.
Как-то раз пришёл он к Иккю, встал перед ним и сказал:
— Из всех искусств человека нет такого, которое бы сравнилось с умением хорошо писать. Страдаю я оттого, что не ведаю о «тростниках в бухте Нанива»[278]. Слышал я, что «если утром познаешь правильный путь, вечером можно умереть»[279]. Дни мои близятся к закату, спешу я отыскать Путь, так не напишете ли что-нибудь для меня, чтобы я этому выучился?
Иккю отвечал:
— Простое дело! — написал что-то азбукой и иероглифами и вручил ему.
272
Мельница из жерновов с ручкой, предназначенная для изготовления порошкового зелёного чая.
273
В оригинале —
274
275
Святилище Имамия, посвящённое божествам Оокунинуси, Котосиронуси и Кусинадахимэ, расположено на севере Киото, к северо-западу от Дайтокудзи, где был настоятелем Иккю.
276
Иккю здесь упоминает жилище Фудзивара-но Тэйка (1162–1241), названное «Беседка, где пережидают осенние дожди».
277
Веранда, сделанная из бамбука, на которой можно посидеть, подойдя снаружи и не заходя в дом.
278
То есть не различает прекрасного и безобразного. Слово