— Всё так и есть, как вы говорите, но всё же очень отличаются от вас миряне, привязанные к цвету и форме.
Преподобный сказал:
— И правда, сам не будучи мирянином, не знаю, что на душе у мирян, и не ведаю, как суетные заблуждения омрачают душу, но весной я любуюсь красотой цветов, осенью наслаждаюсь цветом осенней листвы, так что вещи, имеющие цвет, меня тоже впечатляют.
Тогда Соки сказал:
— Ну, раз вы вдохновляетесь разнообразными вещами, дам я вам темы о любви. Попробуйте-ка сложить «безумные стихи»!
— Не настолько уж я в себе уверен, но предложите тему.
И Соки стал предлагать темы, а преподобный отвечать.
«Любовь с первого взгляда»
«Клятвы в вечной любви»
«Расставание влюблённых»
«Утро после ночи любви»
«Любовь под луной»
«Любовь у колодца»
Так он сразу же сложил несколько стихотворений. Соки их все записал, перечитывал и восхищался.
— Я говорил, что вы не мирянин, а потому не можете понять чувства мирян, но вы сложили стихи о любви на каждую из предложенных тем, и с глубоким смыслом. Воистину, как говорил Киёсукэ[361], «даже человек, несведущий в поэзии, если пишет о чём-то важном для него, может сочинить выдающиеся строки». Стихи принца Мотоёси «Застава Аусака на восточной дороге»[362] или Сотан[363] с его «По стремнинам Юра» выглядят необычно и очень талантливы, пишут, что их повторяли в народе. Стихи преподобного не наполнены страстью, и в этом-то их суть, они выше страстей, и это их выделяет — можно называть их необычными, а можно назвать удивительными! — так восхищался он в написанном позднее сочинении, где всё подробно изложил.
6
О том, как Иккю примирил супругов «безумными стихами»
Неподалёку от кельи преподобного Иккю жил зажиточный крестьянин, которого звали Синнодзё. Он почитал Иккю, и он, и жена его всегда хорошо о нём отзывались, особенных пороков за ними не водилось, и они временами навещали Иккю в его келье. Бывало, целый день они внимали толкованию Закона, и преподобный тоже запросто навещал семью Синнодзё. Сам Синнодзё был от рождения человек неглупый, сыну его сравнялось семь лет, заливных и суходольных полей имел вдоволь, ни в чём не знал недостатка, жил вольготно, как хотелось бы каждому. Характер имел прямодушный, тайных страстей не имел, но вот почему-то случались у них иногда споры с женой, так что по полдня или по целому дню не разговаривали они и старались не встречаться, и так бывало один-два раза в месяц. Потом снова мирились, так что близкие к ним люди и даже родственники махнули рукой: «Опять они за своё!» — никто их не мирил, и так оно и шло.
358
В этом стихотворении использована смысловая связь между
359
Начало каждого часа по старой японской 12-часовой системе отмечали ударами колокола. В полночь и в полдень 9 ударов, и с каждым часом на один удар меньше. 7 ударов колокола — около 4 часов, в данном случае утра.
360
«Лунный человек» — согласно поверьям, отражённым, например, в «Повести о старике Такэтори», на Луне тоже обитают существа, подобные людям, но неизмеримо прекраснее. В переносном смысле — «прекрасный мужчина».
361
Фудзивара-но Киёсукэ (1104–1177) — придворный, поэт, создатель поэтических антологий. Его стихотворение включено в сборник «Сто стихотворений ста поэтов». Источник, который цитирует Соки, неизвестен.
362
Принц Мотоёси (890–943) — первый сын императора Ёдзэя, его стихотворение включено в сборник «Сто стихотворений ста поэтов», но стихи о заставе Аусака принадлежат Фудзивара-но Митимаса (992–1054).
363
Сонэ-но Ёситада — поэт периода Хэйан. Годы жизни неизвестны. Один из «тридцати шести бессмертных» японской поэзии. Стихотворение «По стремнинам Юра» — 46-е в сборнике «Сто стихотворений ста поэтов».