Предания о кладах атамана Рощина возникли практически одновременно с преданиями о самом атамане и типологически соответствуют другим преданиям о разбойничьих кладах. Уже в ранних преданиях отмечалось, что «взять» рощинский клад практически невозможно, однако, первоначально возникновение подобной трудности объяснялось, в основном, географическими или погодными условиями. В конце XIX в. в преданиях фиксируются мотивы «заклятья» Рощиным своих кладов и существования неких духов-сторожей этих кладов. Сторожами, как правило, становились разбойники из шайки Рощина, которым Рощин отрубил головы и оставил охранять клады. Сообщается и о соблюдении неких правил для того, чтобы завладеть кладом. Имеют распространение рассказы о попытках эти клады добыть, заканчивающихся, как правило, неудачей в связи с невозможностью вторично найти место захоронения клада, и о чувстве страха, испытываемом кладоискателями, т. е. также наблюдается преобладание типологических мотивов.
В рощинском цикле представлены и топонимические предания, связанные с деятельностью как самого атамана Рощина, так и его отряда. В этих преданиях упоминаются населенные пункты и некоторые природные объекты. Практически все топонимы, связанные с именем атамана Рощина, находятся в южной части Выксунского района — на территории Рожнова бора, в котором, согласно историческим документам, находился лагерь отряда Петра Рощина, и где могли происходить основные контакты между Рощиным и местными жителями. Топонимические предания закрепили факт пребывания атамана Рощина и его отряда в данной местности, представляя собой факт отражения в фольклоре исторической действительности.
Глава 3 «Атаман Кузьма Рощин в литературе и лубке» состоит из четырех параграфов, в которых рассматриваются литературные и лубочные произведения об атамане Рощине.
В §3.1. «Атаман Кузьма Рощин в литературе первой половины XIX в.» рассматривается повесть М. Н. Загоскина «Кузьма Рощин» (1836) на фоне интереса к разбойничьей теме в русской литературе 1830‑х гг., вызванного переводными западноевропейскими романами о «благородных» разбойниках и конкретными историческими событиями. Впервые анализируются фольклорные мотивы, содержащиеся в повести. М. Н. Загоскин сохранил место действия (Касимовский уезд Рязанской губернии), время действия (вторая половина XVIII в.), характер разбойных действий шайки Кузьмы Рощина, подтверждающие знакомство автора с историческими документами второй половины XVIII в., имеющими отношение к рассматриваемым событиям, либо с народными преданиями об атамане Рощине. Вместе с тем М. Н. Загоскин дополнил сюжет повести типичными мотивами переводных разбойничьих романов (появление переодетого атамана в помещичьей усадьбе, похищение дочери помещика, погоня, схватка с ее женихом и т. п.), а также создал собственную версию гибели Рощина: казнь раскаявшегося разбойника, раскрыв в ней тему «божьего суда», неотвратимости наказания для преступника.
В §3.2. «Атаман Кузьма Рощин в лубке и народной драме (вторая половина XIX — начала XX вв.)» рассматриваются лубочные повести и драмы. Кузьме Рощину посвящены четырнадцать различных лубочных повестей (известных к настоящему времени). Повести создавались авторами без привлечения фольклорных источников, и тема разбоев Рощина получила в них своеобразное развитие. География его деятельности расширилась от приокских р‑нов до Верхнего и Нижнего Поволжья, некоей северной губернии и даже Москвы и Кавказа, а время действия из конца XVIII столетия переносилось в Смутное время начала XVII в. и даже в эпоху Ивана Грозного. Сюжеты повестей от незамысловатых и примитивных историй о зверствах жестокого атамана разворачивались вплоть до почти «инструкций» по раскаянию и уходу из разбойничьей шайки. Практически во всех повестях Кузьму Рощина ожидает справедливое возмездие: казнь, самоубийство или поимка, т. е. ощущается их явная морализаторская направленность. Эти особенности лубочных повестей о Кузьме Рощине позволяют поставить вопрос о необходимости корректировки представления о исключительно развлекательном характере лубочной литературы.
Большинство лубочных повестей о Рощине представляют собой произведения с оригинальными сюжетами, но имеющие также явные пересечения друг с другом, заимствованные мотивы, детали или отдельные имена. Зависимость лубочных и драматических произведений о Кузьме Рощине от повести М. Н. Загоскина и друг от друга, выявленные в результате их сопоставления, показаны на схеме 1.