Выбрать главу

— И в какую сторону движется при этом время, вперед или назад?

— В искривленном пространстве оно двигалось бы назад, но неизменно по направлению к прошлому. Благодаря же темпоральному искривлению время вновь движется вперед, и небольшой интервал будущего захлестывает настоящее, как бы накладывается на него. Допустим, ты видишь, что произойдет через одну минуту, а в лучшем случае — в пять последних секунд, причем если брать за точку отсчета самый первый момент, когда ты начал видеть будущее, то это будут секунды с пятьдесят шестой по шестидесятую. Параллельно истекают секунды обычного времени, с первой по пятую. Мы же увидим и настоящее и будущее, но будущее весьма схематично. А ты увидишь его совершенно отчетливо, но зато только его, только будущее. Пятьдесят шесть, нет, пятьдесят одну секунду спустя…

— …произойдет как раз то, что я видел в светящейся чаше.

— Да, произойдет именно это. На пятьдесят шестой секунде наступит пятьдесят шестая секунда, и так далее до шестидесятой секунды, а потом пойдет время, которого ты уже не видел. Петля кончилась, интервал пересечения будущего с настоящим пройден; будущее непрерывно переходит в настоящее, так что время — за исключением микропроцессов — имеет лишь одно измерение. И все же…

— Оставь, тебе все равно меня не отговорить!

— Я только хотел сказать, что ты даже минуты будущего не увидишь, а скорее всего, лишь пару секунд.

Глаза у гостя блестели, в ответ промелькнула искорка и в глазах у Янно.

— И все же, — медленно проговорил гость, изображая раздумье, хотя возражение было готово и прямо-таки рвалось наружу, — и все же допустим, я возьму да сделаю что-нибудь другое, совсем другое, не то, что видел в чаше?

Лицо у Янно вновь приобрело усталое и унылое выражение.

— Ты точно так же самоуверен, как и все, только потом эта самоуверенность сменяется отчаянием, чувством собственного бессилия, почти обмороком. И начнутся жалкие потуги все как-то объяснить! После того как ты убедишься, что все произошло именно так, как должно было произойти, то есть случилось то, что ты видел перед этим. Реакция у всех одинаковая. Поначалу смелый взгляд: мол, я вам не кто-нибудь, потом эксперимент, растерянные лица, и, наконец, люди начинают сомневаться в самой реальности. Никто не хочет примириться с тем, что все происходит именно так, как должно было произойти. Никто не хочет примириться с тем, что ведет себя именно так, как ведут себя остальные в подобных случаях. Человек, можно сказать, чувствует себя вдвойне бессильным: он ощущает свое бессилие перед неотвратимостью рока и бессилие перед тем, что эта неотвратимость ни для кого не делает исключений. Сначала каждый думает, что поступки определяются намерением: я вижу мое предстоящее действие, значит, могу изменить его, это зависит от моей воли! К тому же он верит в свою волю: пусть другие дали себя одурачить — он-то уж покажет этому року. А потом ему демонстрируют его бессилие, причем двойное — его бессилие и его бессилие; его затянуло что-то, чему он не смог противостоять, и он лишился своей индивидуальности! При этом с самого первого момента каждый ведет себя точно так же, как остальные; те же вопросы, те же надежды, те же иллюзии, те же аргументы и те же оправдания, когда с ним случилось то же, что и с другими. Разумеется, за исключением случаев, когда будущее приоткрывается лишь на мгновение и человек просто видит себя самого у светящейся чаши. Но и тогда возникает чувство бессилия; даже за пять секунд угадываешь его жуткое могущество, одно лишь прикосновение его крыл низвергает тебя. А до чего жалкими оказываются уловки, с помощью которых люди пытаются обмануть самих себя! То радиус кривизны, мол, рассчитан неверно, то показанное будущее якобы на самом деле было прошлым, то, дескать, все это фокусы и трюки — словом, чего только не говорят. Но сами уловки симптоматичны. Они свидетельствуют о гнетущем отчаянии перед лицом собственной беспомощности и бессилия.

Гость посмотрел с вызовом.

— Вот, — сказал Янно, — все так смотрят. Нетрудно, оказывается, будущее угадать. Я заранее знал, что из этой затеи выйдет.

Он открыл ящик письменного стола.

— Подобные вещи любой может утверждать, — проговорил гость, — особенно если нельзя проверить! Что касается эксперимента, — продолжал он, — то не забывай, я дипломированный логик. И мой силлогизм неопровержим. То, что мне предстоит сделать, зависит от моего решения; решение же свое я могу изменить, следовательно, к тому, что я могу изменить, принадлежит и то, что мне предстоит сделать в будущем. Это силлогизм типа Бамалип, и известен он со времен великого Галена. Кто может опровергнуть силлогизм и помешать мне изменить мои будущие действия? Ответь мне, ответь мне хотя бы на один лишь этот вопрос!