На торжественный пуск горного завода (входные билеты в виде акций продавались по бешеным спекулятивным ценам) старший атташе по микромеханике со всеми своими двенадцатью сотрудниками был приглашен лично Марком Корнелиусом Ашером; дипломат настоял на том, чтобы в число сопровождающих включили и Жирро; когда граждане Унитерры вышли из спецпоезда и взглянули вниз на возвышающийся на фоне ледников завод, который и в этот торжественный день не был украшен ни флагами, ни транспарантами, ни венками — даже дымок не вился над ослепительно белым квадром на серебристом кремниевом плато, — старший атташе по микромеханике высказался в том духе, что вот, дескать, где можно увидеть истинный символ антигуманной сущности Либротерры, ее исторической обреченности. Он не сказал почему, но все согласно кивнули.
— Загнивают, — проговорил дипломат.
Жирро поддакнул, и вскоре ворота за ними закрылись.
Торжества по случаю пуска завода, все еще окруженного атмосферой таинственности (наиболее крупные ставки, принятые на тотализаторе, выглядели так: один к полутора ставили те, кто предполагал, что завод будет выпускать нефть, один к двум — золото, один к пяти — плутоний, один к восемнадцати — консервированную кровь, один к восемнадцати с половиной — искусственные удобрения, ставки a la basse, то есть на неудачу проекта, вообще не принимались), начались с выступления Марка Корнелиуса Ашера Второго.
Весь в черном, с подобием нимба, поблескивающим вокруг головы, стоял он на скромном подесте из платины.
Он знает, задумчиво начал Марк Корнелиус Ашер Второй, и его манера говорить выдавала человека, научившегося молчать, пока мысль не созреет, — он знает, с каким нетерпением все человечество по эту и по ту сторону разделяющей мир границы (тут последовал легкий поклон в сторону представителей Унитерры, на который те единодушно ответили смущенными улыбками) ожидало сегодняшнего триумфа микромеханики, призванной возвысить очищением хаос дикой природы до высот сущностной организованности. Он знает также, продолжил М. К. Ашер после паузы, во время которой его взгляд, а следом и взгляды гостей, медленно обошел цех, чей интерьер как нельзя лучше соответствовал наружному виду: ряды ослепительно белых квадров и кубов, все технологическое оборудование скрыто облицовкой, не заметно ни аппаратуры, ни механизмов, ни гипербарического котла с отводами к висячим трубам, нет ни окон, ни дверей — кругом лишь матовый, рассеянный, не дающий тени свет; трансформационный агрегат также скрыт облицовкой, только бриллиантовая шестерня просвечивала сквозь золотую ленту Мёбиуса, — итак, он знает, что определенные круги недоброжелателей (М.К. Ашер повысил голос, и тотчас вокруг послышался возмущенный ропот, воспринятый им с явным одобрением) объявили его сумасбродом, а то и шарлатаном, который якобы безответственно прожектерствует, не заботясь о возможности сделать эти фантазии реальностью, поэтому он (тут М.К. Ашер поднял руку, чтобы утихомирить возмущенный ропот, переходящий в гневный гул) прибег к надежному средству заткнуть рты этим недоброжелателям. Вот здесь, в сейфе (М.К. Ашер топнул ногой по подесту), хранится точное предсказание того, что произойдет благодаря микромеханике с водой, (в этот миг включился прожектор; его луч, высветив стены завода и скалу, обнаружил глубоко в гранитной толще источник, струе которого предстояло по воле человека пройти через каскад фильтров и выйти из заслонки перед лентой Мёбиуса) с обычной чистой водой, точнее, с тем, что считалось таковой, ибо только теперь она достигнет высочайшей степени внутренней организованности и чистоты.