Веселинка оправдывалась, обещала, что скоро будет передышка. Но когда долгожданный перерыв в работе наставал, горячие трудовые деньки начинались у Драганы. Так они могли не видеться по две седмицы, а то и больше. Но вот свободная пора у обеих наконец совпадала, и они, соскучившиеся друг по другу, спешили на лоно ласковой белогорской природы — на цветущие луга, к озеру, к реке, в лес, в горы. Там они могли без помех насладиться единением, открывая друг перед другом душу и сердце, а белоснежные вершины дышали мудростью и покоем.
Лето подошло к своей макушке, земля щедро разбросала ягодные россыпи. В эту-то чудесную пору и настал решающий миг соседского соревнования — у кого скорее внук появится.
— У Здемилы схватки начались! — взволнованно сообщила матушка Владина.
Она спешила в купеческий дом, чтобы присутствовать при родах дочери, но у калитки её задержала Снегурка:
— Слышь, соседка! У нас Милютка рожает! Готовь бочку мёда, как уговаривались!
Из дома Дерилы и правда доносились крики страдающей родовыми муками женщины.
— Э, соседушка, ещё неизвестно, кто первая разродится — твоя невестка или дочка моя, — прищурилась матушка Владина. — Прости, спешу я к Здемилушке: дитятко у неё уже на подходе!
К ночи Здемила благополучно разродилась сыном — крепким, голубоглазым мальчиком. Едва раздался первый крик младенца, матушка Владина послала девчонку-горничную к Дериле — узнать, как там дела у Милютки. Как ей и наказали, бежала девчонка со всех ног, дабы поскорее принести вести — запыхалась, из сил выбилась.
— Милютка... дочь принесла! — выдохнула она.
— Когда? — ахнула матушка Владина.
— Да вот только что! Когда я туда прибежала, пуповину ещё не отрезали!
— А-а... Ну, ладно. Нашему тогда уж отрезали, — успокоилась матушка Владина, довольная тем, что хоть на несколько мгновений, а всё ж опередили они соседей.
Да вот только как это докажешь? Разница совсем маленькая, временной зазор — с игольное ушко.
— Похоже, ничья у нас, — рассудил Бермята.
Но Дерила не спешил с этим соглашаться:
— Не-е-ет, соседушка, не выйдет! Уговор есть уговор! Выставляй бочку мёда!
— Это ещё с какой стати? — опешил Бермята. — Здемила первая родила, это все подтвердить могут!
— Кто может? — не сдавался Дерила. — Девчонка от купца прибежала, сказала, что ваша уже разродилась, да кто ж ей поверит? Её и подучить могли такое сказать.
— Что-о-о?! — рассердился Бермята. — Обманщиками нас выставить хочешь? Не ожидал от тебя, сосед, напраслины такой! Зачем обиду наносишь?
— Не напраслину, а правду говорю, — гнул своё Дерила.
— У кого и кривда за правду идёт, — в сердцах воскликнул отец Веселинки.
Слово за слово — разругались соседи, чуть-чуть не подрались. Дерила уж до того раздухарился, что к судье хотел Бермяту тащить, чтоб рассудил он их спор, да не вышло. Купец Зворыка, услышав всю эту историю, долго смеялся, а потом велел поставить обоим спорщикам по бочке самого лучшего, выдержанного мёда и поздравить новоиспечённых дедов с радостным событием — да и дело с концом.
А тем временем настала Веселинке пора окунаться в воды Тиши и получать благословение Лалады на брак. Но перед этим отмечался в Белых горах летний День Поминовения, к нему и решили приурочить предсвадебное посещение святилища. Накануне Драгана позвала Веселинку помочь им с матушкой Бронушей приготовить угощение, и ранним утром девушка перенеслась с помощью кольца в дом своей избранницы. Чудесное занималось утро: воздух лился в грудь щемящей свежестью, в ясной тишине птицы пробовали голоса, а на раскрывающихся чашечках цветов алмазами мерцали капельки росы — хоть пей её, как сладкий нектар. Веселинку удивило полное молчание, к которому нарядно одетая кошка-родительница призвала их во время приготовления сытной поминальной каши — кутьи, и Драгана ей после шёпотом объяснила:
— Таков уж обычай в этот особый день: утром полагается соблюдать тишину, а после посещения Тихой Рощи можно разговаривать, но тихонько.
В кашу шла отборная пшеница, сушёная земляника, мак, орехи и мёд. По обычаю, подавалась она на завтрак, после чего все шли в Тихую Рощу. Увидев погружённые в сон чудо-сосны с человеческими лицами, Веселинка ещё долго не могла вымолвить ни слова. Они не напугали её — скорее, повергли в глубокий, благоговейный и светлый трепет. Когда-то эти огромные, могучие деревья были женщинами-кошками, но теперь их больше не заботила мирская суета: они отдыхали душой в сладостном чертоге Лалады.
Служительницы Лалады из святилища Восточный Ключ при Тихой Роще приветствовали Веселинку свадебными песнопениями — негромкими по случаю Дня Поминовения. Их стройные, воздушные фигурки, окутанные плащами длинных волос, тихое журчание золотисто мерцающей воды, погружение в горячую купель и сгусток волшебного света под потолком пещеры — всё это походило на причудливый, сказочный сон, но нет — это была явь, новая удивительная действительность под названием «Белые горы». И Веселинка радостно погрузилась в неё с головой.