Мне нельзя кричать и громко стонать. Мы делаем это так, чтобы нас не было видно из окон, на каждом из которых стоит глушилка от прослушки.
Член скользит во мне с характерным влажным звуком, заводя все сильнее.
Мы не просто целуемся, а лижемся, компенсируя невозможность делать это громко, непобедимой потребностью делать это самоотверженно.
Пальцы Славы стискивают меня все сильнее и сильнее. Я приподнимаю колени выше, чтобы чувствовать еще острее.
Теперь-то я в полной мере могу ощутить степень его заботы в нашу первую ночь. Он был со мной очень-очень-очень аккуратен. А теперь — на полную.
Хочу его трогать — заставляю снять рубашку через голову. Оставляю полосы на спине и плечах.
Учащенно дышу в губы и все же стону, когда член при движении раз за разом задевает клитор. Это… Супер.
Тарнавский сжигает меня своим пламенем. Я горю на его костре. Извиваюсь. Прощу еще. Он повторяет так же.
Неизбежный оргазм приближается вместе с желанием раскрыться сильнее. Двигаться быстрее.
Я заполняю свой рот его языком и извиваюсь в руках так же страстно, как сильно хочу.
Перед глазами — вспышки. Дыхание сбивается. Промежность начинает бешено сокращаться, член внутри — двигаться еще резче. Я отрываюсь и сквозь туман оргазма смотрю в его лицо.
До сих пор иногда сложно поверить, что он — мой. Что его предельная концентрация — на мне.
Что свое удовольствие он делит со мной. Только со мной. Всегда со мной.
Спазмы никак не утихают, влаги столько, что мне кажется, хватило бы на бесконечный марафон.
Слава подается лицом ко мне. Я улавливаю потребность — целую. Глажу. Трогаю.
Он на долю секунды замирает во мне, а потом резко выходит. Сперма выстреливает на живот, пачкает грудь, спускается каплями на живот и лобок.
Смотрим вниз и быстро дышим.
Вязкая струйка стекает по-моему пирсингу. Смотрю на это и улыбаюсь. Слава тоже.
Поднимаем головы, тянемся губами.
— Теперь нравится? — Спрашиваю, нежно гладя его по затылку и бесстрашно смотря в глаза. Там еще буря, вьюга, шторм, но я уже знаю, что еще чуть-чуть и будет штиль.
— Теперь охуенно, — он целует меня в лоб. Губы несколько секунд остаются прижатыми к моей коже, а потом Слава отрывается. Делает шаг назад, дергает салфетку из салфетницы. Приводит в порядок себя, ведет по моему животу. Целует под ключицей.
Я улыбаюсь этой заботе.
И стараюсь затолкать поглубже не вовремя проснувшийся страх: это сейчас нам так хорошо, а что будет позже?
Мы друг у друга теперь на всю жизнь или только, пока плещется адреналин?
Глава 3
Юля
Я заканчиваю приводить себя в порядок, застегивая последние пуговицы на блузке.
На лице застыла порочная улыбка. Низ живота до сих пор сладко тянет. Из-за спины доности звук любимого голоса. Он ползет по позвоночнику, укутывает своим долгожданным присутствием.
Судья разговаривает по телефону, я не фиксирую смысл беседы, но его тембр, интонация, просто осознание, что слышу рядом, а не по ФэйсТайму из-за океана, уже поднимают настроение выше облаков.
Если отбросить сомнения и сложности, меня сейчас окружает безраничное счастье.
Слава скидывает, мои пальцы замирают на последней петельке. К спине прижимается его тело. Губы впечатываются в шею сзади.
— Я скучал. — Признание сбивает ритм дыхания. В вырез блузки ныряет блестящий металл. Я тянусь к нему пальцами, нащупываю подвеску, пока Слава защелкивает цепочку сзади.
Сжимаю и чуть оттягиваю, чтобы рассмотреть.
— Зачем, Слав? — Через глупый вопрос выражаю сразу и удивление, и признательность. Это так трогательно, что даже не верится. А еще, наверняка, дорого. Как всегда.
— Захотелось.
Он снова целует — чуть выше, за ухом. Я слышу, как втягивает воздух. Еще сильнее таю. Лучший подарок для меня — это знать, что наши сумасшедшие по силе чувства взаимны.
Поворачиваю голову, встречаюсь с глазами. Они уже не такие голодные, но все равно искрятся.
— Ты еще отсосать обещала, помнишь? — Улыбаюсь в ответ на грубость.
— Извращенец.
— Чуть-чуть. И память хорошая.
Он улыбается широко, я в очередной раз влюбляюсь в проявившиеся ямочки. Слава подается к моим губам — целуемся.
Доверчиво вжимаюсь спиной в его грудь, глажу затылок и наслаждаюсь близостью, пока мужчина не отрывается первым. Снимает руки с моих бедер, отходит и смотрит на часы.
Я тоже делаю шаги в противоположную сторону. Он прав. Время. Заигрываться некогда.
Подхожу к зеркалу и рассматриваю подаренную подвеску.