Я замираю и замечаю тихий гул, прерывистый, но интенсивный. Он напоминает рокот двигателя.
— Замрите! — кричу я.
К моему удивлению, все останавливаются, даже Питер. Мы сходимся группой в середине колеи. Питер достает пистолет. Делаю то же самое, сжимая свой, на всякий случай, обеими руками. Помню, с какой легкостью я когда-то использовала его. Теперь все по-другому.
Что-то появляется из-за поворота. Похоже на черный пикап, но побольше. Он достаточно вместителен, чтобы в его крытом кузове поместилась дюжина человек. Меня бросает в дрожь.
Грузовик переваливает через рельсы и тормозит в двадцати футах от нас. Я вижу человека за рулем: у него темная кожа и длинные волосы, собранные в хвост на затылке.
— О боже, — восклицает Тобиас.
На пассажирском месте сидит женщина. Она — веснушчатая и примерно того же возраста, что и Джоанна. Незнакомка прыгает на землю и поднимает обе руки, показывая, что она не вооружена.
— Привет, — здоровается она, нервно улыбаясь. — Меня зовут Зоя. Это — Амар.
Она кивает на водителя, который тоже выходит из грузовика.
— Амар мертв, — заявляет Тобиас.
— Нет, я живой, Четыре, — отвечает Амар.
На лице Тобиаса — страх. Я не виню его. Не каждый день видишь такое. Лица тех, кого я потеряла, вихрем мелькают в моем сознании: Линн, Марлен, Уилл, отец, мать.
Что, если они еще живы? А занавес, который разделяет нас, это не смерть, а просто сетчатая ограда? Я не могу удержаться от своей глупой детской надежды.
— Мы работаем на организацию, которая основала ваш город, — произносит Зоя. — Эдит Прайор была ее членом. И еще…
Зоя лезет в карман и достает помятую фотографию, сверяется с ней и смотрит на меня в упор.
— Я думаю, ты должна увидеть ее, Трис. Сейчас я шагну вперед и положу фото сюда, хорошо?
Она знает мое имя. Причем не только имя, но и прозвище, которое я сама себе выбрала, войдя во фракцию лихачей. У меня ком подкатывает к горлу.
— Хорошо, — хрипло повторяю я.
Зоя кладет фото на рельсы, а затем возвращается назад. Я выхожу из нашей группы, чувствуя себя беззащитной, наклоняюсь и хватаю снимок. Потом осторожно отступаю.
На фото заснят ряд людей, стоящих вдоль забора. Нахожу среди них маленькую Зою, — девчонку с веснушками. Я собираюсь спросить у нее, какое отношение ко мне имеют эти люди, но внезапно узнаю молодую женщину с тусклыми светлыми волосами. Моя мать. У меня перехватывает дыхание. Я чувствую горе, боль и тоску.
— Нам надо о многом с тобой побеседовать, Трис, — произносит Зоя, — но здесь не самое лучшее место. Мы хотели бы отвезти вас в нашу штаб-квартиру.
Держа пистолет, Тобиас касается моего запястья.
— Тут твоя мама? — уточняет он.
— Наша мама? — восклицает Калеб, отпихивая Тобиаса и заглядывая мне через плечо.
— Да, — отвечаю я.
— Ты им доверяешь? — вполголоса спрашивает Тобиас.
Зоя не похожа на лгунью. Значит, слухи о том, кто такая Эдит Прайор — правда. И еще есть Амар, теперь бдительно наблюдающий за каждым движением Тобиаса.
— Мы сами хотели их найти, — признаюсь я. — Мы должны кому-то здесь доверять, не так ли? Иначе нам просто останется бродить по этой пустыне, пока не подохнем с голоду.
Тобиас опускает пистолет. Я тоже. Остальные следуют нашему примеру. Кристина — последняя.
— Но пообещайте, что мы можем свободно уйти оттуда в любое время, — отчеканивает она. — Ладно?
Зоя прижимает руку к груди.
— Даю вам слово.
14. Тобиас
Я стою у борта грузовика, вцепившись в стойку, на которой укреплен брезент. Как бы мне хотелось, чтобы новая реальность оказалась симуляцией. Тогда я бы мог манипулировать ею, разобраться в ней. Но я бессилен. Амар жив.
«Адаптируйся!» — такой была одна из любимых его команд во время моего посвящения. Его вопли будили меня лучше всякого будильника. Адаптируйся быстрее и лучше. Адаптируйся к любым ситуациям — и днем, и ночью.
Например, оставь знакомый тебе мир и отправляйся открывать другой. Или еще: прими, что твой мертвый друг на самом деле жив-здоров и сидит за рулем грузовика.
Трис скорчилась позади меня на скамейке. Она теребит в руках фотографию. Ее пальцы скользят по картинке, касаясь лица матери. Кристина устроилась справа, Калеб — слева. Но Трис старается не касаться его, почти навалившись на Кристину.
— Значит, это ваша мама? — спрашивает та.
Трис и Калеб кивают.
— Она молодая. И красивая, — тараторит Кристина.
— Да, она — красивая. То есть была.
Голос Трис не звучит печально, хотя ее губы дрожат. У меня складывается впечатление, что она ожидает чуда. Надеюсь, она не лелеет ложную надежду.