В ответ на дурацкий укор хочется рявкнуть. Что, блять, тебе знакомо, Лиза? Вот что?!
Но вместо этого переступаю с ноги на ногу. Сжимаю кулаки и смело, как самой кажется, смотрю в глаза.
— Ты должна вернуть мне вещь, которую взяла, Лиза.
Ее «удивление» ни черта не удивляет.
Смолина кладет ладонь на грудную клетку и подается назад. Смотрит в мое лицо долго и внимательно. Я хмурюсь, она улыбается.
— Я сильно извиняюсь… Вещь, которую я взяла? — Переспрашивает, одновременно с этим высмеивая. Я закипаю. — У тебя? Это что за вещь?
Начинает трясти.
Взгляд соскальзывает с Лизы на вход в ресторан. На порог вышел Игорь. Он нас видит. Улыбается. Машет рукой и начинает спускаться.
Я выставляю в его сторону в предостерегающем жесте ладонь, Лиза тоже оглядывается:
— Подожди, Игореш! Юля мне сейчас объяснит, что за вещь я у нее взяла, а потом, хорошо? — Ее тон сейчас сочится медом. Игорь ожидаемо слушается.
— Зачем ты устраиваешь цирк, Лиза? Мы же обе знаем, что ты взяла мой конверт. — Слово за словом произношу медленно и так спокойно, как только могу.
Наши взгляды перекрещиваются.
— Я устраиваю цирк? Серьезно?! — Подруга же переспрашивает, очевидно обвиняя. Сводит брови, подается вперед. Из защиты безразличием переходит к нападению.
И я бы сказала, что готова, но дело в том, что я не готова ни к чему.
— Сначала динамишь меня, месяц маринуешь, потом вся такая ласковая снова. Просто вдруг вспомнила обо мне… Как будто ничего и не было. Я месяц себя жру, не понимая, чем перед тобой провинилась. Ищу причины, пытаюсь извиниться, ты игноришь. Потом… Вдруг… Все снова хорошо. На День рождения идешь. С Игорешей вон знакомишься. Соглашаешься поехать с нами. Я думала: "ну ладно. Выдохнули. Моя Юля вернулась, все хорошо. Какая разница, что было?", а потом Юля снова включает… Суку.
Мне кажется, Лиза меня сознательно путает. Мотаю головой и хочу отступить. Но Лиза не дает — ухватывает за локоть и придерживает.
Я настолько слаба сейчас, что даже брыкнуть не могу. Планировала, что в разговоре навяжу свой ход, в итоге это делает Смолина.
— Тебе посрать, жива я или сдохла, Юля. Я тебе говорю: травонулась, голова раскалывается. А ты что? Обиделась, — Лиза выплевывает слово, мастерски меня обвиняя.
— Ты взрослая, Лиза. И пить говно я тебя не заставляла.
На мой ответ реагирует смехом. Пальцы сильнее стискиваются на моем локте.
Я дергаю. Она отпускает.
Задерживает руку в воздухе. Вдвоем смотрим, как подрагивает. Это путает сильнее. Она правда настолько взведена или притворяется?
Я ее люблю или ненавижу?
Она преданная или предательница?
А я?
Она сжимает пальцы в кулак, мы поднимаем взгляды друг на друга.
— Я думала, мы подруги, Юля. А ты меня пользуешь. Когда тебе нужно — пользуешь…
— Я тебя… — Повторяю за Лизой, даже в форму вопроса не облачая.
— Да, ты меня. Но как только где-то становится интересней, чем со мной…
Я поражена настолько, что с ответом не нахожусь. Что за… Что за чушь?
Трясу головой и пытаюсь вернуться к изначальной теме. Важной.
— В моей сумке был конверт.
Выпаливаю и смотрю во все глаза. Лиза хмурится. Опять же: играет или… Или я промахнулась?
— И-и-и? — Спрашивает, даже не подозревая, что делает с моими и без того потрепанными нервами.
— И он пропал. Мы с тобой были в баре. Я уехала, дома посмотрела — уже нет. Ты его брала?
Глаза Лизы сначала сужаются до щелочек, а потом расширяются. На губах начинает расцветать улыбка. Пораженная или издевательская?
— То есть ты проебала какой-то конверт и из-за этого держишь меня на паузе? Пиздец, подруга… Просто пиздец…
От ее возмущения дрожь уже у меня. Иногда кажется, что весь белый свет объединился, чтобы свести меня с ума.
Это все очень похоже на бесконечный сюр.
— Я не проебывала, — произношу отчетливо и негромко. Врезаюсь взглядом в неприкрытую иронию у Лизы на лице.
Никогда не думала, что грань между любовью и ненависть настолько тонка.
— Тебя отец попросил? — Задаю новый вопрос. Лиза в ответ фыркает. Сразу. Это знак? Она врет?
— Что за чушь ты несешь, Юля? Зачем моему отцу просить у меня на крысу вытащить у тебя какой-то конверт? — Лиза так легкомысленно высмеивает мою реальность, что хочется матом ответить. Не знаю, как сдерживаюсь. Но взгляд подруги становится еще жестче. Кажется, я нащупала границы нашей с ней дружбы. Они идут по линии, за которой — интересы ее семьи. — Ты о себе что возомнила, Юль? У тебя паранойя? Связалась с Тарнавским, теперь тоже будешь говно на всех лить?