Эмилия согласно кивнула:
— Ты собираешься сделать благородное дело, но на это потребуется немало средств. А о каком предложении ты говоришь?
Пожав плечами, Глория отложила в сторону гроссбух.
— Один мужчина попросил меня помочь ему ухаживать за женщиной, писать для нее любовные письма и стихи. И он говорит, что я могу назначить свою цену.
Пухлое лицо Джулии засветилось радостью.
— Чудесно, дорогуша! У тебя так хорошо это получается. Хм, я припоминаю ту милую старую деву, которой ты помогла выйти замуж, написав для нее несколько записок. Как же ее звали?
— Робинс, — подсказала Эмилия. — Лия Робинс. — Она с любопытством перевела свой взгляд на Глорию. — Ты возьмешься за эту работу? — В ее голосе прозвучало понимание, и Глория кивнула.
— Мне нужны деньги, и было бы глупо отказываться от заработка. Как говорит тетя Джулия, это будет легкая работа для меня. — Повернувшись к обеим тетушкам, она показана им газетную вырезку. — А теперь я хочу, чтобы вы нашли все, что сможете, об Сьюзен Осборн: что ей нравится и не нравится, какие цвета она предпочитает. Ну, вы знаете, что мне нужно.
— Это будет нетрудно — ее так часто упоминают в светской хронике. Так что мы добудем нужную тебе информацию. Когда мы нее разузнаем, ты будешь знать о Сьюзен достаточно, чтобы написать сенсационный роман, — заверила ее Джулия.
День Святого Валентина всегда был ее любимым праздником, до сих пор во всяком случае, размышляла Глория два дня спустя после посещения Джонатана. Когда она рылась и груде информации, которую собрали ее тетушки, — частью достали с помощью подкупа, частью вполне законно, — о Сьюзен Осборн, ее лицо мрачнело все больше.
Сьюзен мало в чем изменилась с тех пор, как закончила школу. Ни одна из ее горничных не могла сказать о ней ничего доброго, а дамы из общества высказывались еще резче. Дело не в том, что Сьюзен была столь уж ужасной личностью, просто в силу своей беспечности и эгоцентричности она даже не осознавала, что своими поступками или словами может причинить боль другим людям.
Ее любимым цветом был алый, духи доставляли ей из Парижа, маргаритки вызывали у нее приступы аллергии, а ступни ног у нее были столь большими, что вызывали сильные переживания. Носила она блузки и юбки на бретельках из самых дорогих магазинов, предпочитала перья цветам на своих шляпах и обожала кружевные перчатки. Она носила изящные шляпки летом и миниатюрные шапочки зимой. Короче говоря, следовала последней моде и уделяла большую часть своего времени уходу за своей внешностью.
Глория вздохнула и в третий раз взялась за карандаш. Прошло уже столько времени, а она ухитрилась не написать ни единого слова, которое польстило бы Сьюзен. Должна же она придумать хоть что-нибудь, чтобы удовлетворить всех заинтересованных.
— Сюда, пожалуйста. Мистер Уэбб ждет вас.
Глория последовала за метрдотелем к удобно расположенному столику у окна одного из старейших ресторанов города. Его интерьеры отличались простотой и красотой, свойственной его колониальному прошлому. Свежие цветы оживляли столики, а оловянные кружки служили украшением белоснежных льняных скатертей.
Оглядываясь вокруг, Глория как зачарованная впитывала в себя вид одетых по последней моде дам в платьях с турнюрами и крошечными зонтиками, страусовыми перьями и сумочками с вышивкой. Они походили на экзотические цветы в своих туалетах трудно вообразимых оттенков и из самых разнообразных тканей, когда-либо рекомендованных модельерами.
А джентльмены! Они были не менее элегантны с их черными котелками и тростями с перламутровыми ручками, многие с нафабренными усами, лихо завитыми под их носами. Потягивая портвейн, они обсуждали друг с другом свои дела или наслаждались обществом дам за неторопливым ленчем.
Тетя Джулия была права, думала Глория, стоя посреди окружающего ее водоворота красок: она действительно сидит в четырех стенах, ведя почти такой же образ жизни старой девы, как и ее тетушки. А жизнь во всех ее многообразных проявлениях проходит мимо нее.
— Глория?
Ей понадобилась почти целая минута, чтобы сообразить, что Джонатан обращается к ней уже во второй раз. Смущенная, она посмотрела на него и, встретив его взгляд, покраснела.
— Хочешь выпить чего-нибудь сначала? Чаю или, может, стаканчик вина?
— Чаю, пожалуйста.