– У меня достаточно золота. – Кажется, Сарбонн совершенно сошел с ума от страха, если пытается его подкупить.
– Я могу заплатить шелком или вином. – Это предложение выглядело еще глупее, чем прежнее.
– У меня все есть, Сарбонн. – Лар Элий запахнул плащ, намереваясь уйти.
– Я могу рассказать тебе, что планирует император! – сделал еще одну попытку бывший правитель.
– Я это и так знаю. В Галлии беспорядки, варвары постоянно беспокоят наши границы. Дакия будет оставлена навсегда. – Несколько коротких слов, но за ними стояла судьба целой провинции.
– Но… – Сарбонн явно полагал, что знает то, что никому не известно. Какая самоуверенность.
– Я говорил с командиром легиона. Он мой старый друг, – снизошел до объяснений Лар Элий. Все равно теперь источник его осведомленности удаляется за Дунаре со скоростью пешего марша легиона с обозом.
Сарбонн снова забегал по комнате, жирное брюхо мелко подрагивало, словно внутри перекатывался песок.
– Ты же гражданин Рима! – вскричал бывший правитель визгливым голосом. – Ты давал присягу!
– Да. Но вот только ты, как мне кажется, больше Риму не нужен. Впрочем, как и я. Теперь каждый сам за себя. Не вижу причины защищать тебя, проклятого императором. Жизнь может обернуться по–всякому. Я предпочту дружить с Империей, а не с тобой.
Сарбонн бросился к Лару Элию, на мгновение тому показалось, что бывший правитель рухнет на колени, но толстяк лишь попытался вцепиться в его руку.
– Прояви милосердие! – взмолился он.
– Меня прозвали Севером[2], – пожал плечами тот и пошел прочь, оставив трясущегося старика встречать судьбу в одиночестве.
Верания ждала в повозке. Можно было приехать верхом, но женщина всегда предпочитала удобства скорости. Она родилась и выросла в Риме, в общем–то, она почти всю жизнь там провела, не считая тех нескольких лет, что прожила здесь, в Дакии, с мужем, вышедшим в отставку и получившим землю в награду за долгую верную службу.
– Чего он от тебя хотел? – Несмотря на пасмурное утро и долгую дорогу, жена выглядела свежо и безмятежно. Лар Элий никогда не уставал любоваться ею, словно она могла исчезнуть, испариться, и нужно было не сводить с нее глаз.
– Защиты, – пожал плечами Лар Элий.
– Ты ему отказал, – это был не вопрос, а утверждение. – И правильно. – Она мечтательно улыбнулась: – Вдруг ты когда–нибудь решишь вернуться в Рим.
Верания ни словом, ни взглядом ни разу не упрекнула мужа за то, что ей пришлось покинуть цветущую метрополию ради диких скал Дакии. Лар Элий всегда мечтал о своем куске земли, а в италийских краях шансов получить надел практически не было. Здесь же ветераны обретали столько земли, сколько могли удержать.
– Ты же знаешь, что не решу. – Лар Элий улыбнулся жене, и его лицо, казавшееся до этого вырубленным из камня, на мгновение преобразилось.
Повозка тронулась. Улицы были совсем пустые, необычно и тревожно пустые, надо сказать. Обычно в это время дня здесь царила суета, сновали туда–сюда торговцы, толкая перед собой тележки с товаром, праздные прохожие прогуливались по плазам, заходили в термополии[3] и трактиры, собирались группками, чтобы обсудить последние новости или планы на вечер.
– Лар. – Верания тронула мужа за руку. – На мгновение ты стал тем мальчишкой, в которого я влюбилась.
Лар Элий снова улыбнулся, но это была совсем другая улыбка, больше напоминавшая оскал хищника, чем проявление радости человеческого существа.
– Это было так давно.
– Двадцать лет. Но для меня ты все еще тот новобранец. – Верания с улыбкой смотрела на мужа.
– А ты для меня – девчонка из дома напротив. – Лар Элий остановил повозку у большого дома, принадлежавшего Титу Патулусу, предводителю даков Патависсы. Верания была дружна с его молодой женой, Ульпией. – Я хочу посмотреть, как уходит легион. Не задерживайся, отправляйся сразу домой, я тебя догоню. И пусть Тит Патулус даст тебе пару человек сопровождения. На всякий случай.
– Хорошо, муж мой. – Верания легко спрыгнула с повозки. – И ты не задерживайся.
Лар Элий отвязал коня от задка повозки, легко взлетел в седло.
– Я не задержусь, – пообещал он.
Тем не менее задержаться пришлось. Хвост легиона все еще вился по дороге, когда Лар Элий добрался до перекрестка. Пришлось подождать. Солдаты часто приветствовали своего бывшего префекта салютом: он хоть и получил прозвище Север, лютым и несправедливым никогда не был, а воины больше ценят справедливость, чем доброту. Наконец последние солдаты миновали перекресток. Потянулись тяжело груженные повозки: граждане Рима покидали Дакию вслед за легионом. Целые семьи везли все нажитое с собой, надеясь на защиту солдат. Что же, защиту они получат, если сумеют держать темп, заданный легионом. Никто не будет подстраиваться под слабых и отстающих. Тот, кто отстанет, станет жертвой грабителей и варваров. В Патависсе уже кое–где начинали гореть дома. Кажется, Титу Патулусу придется повесить парочку мародеров. Хорошо, что Верания уже давно покинула город.