-5-
Этот дом вновь стал казаться жутко пустым и холодным. А агрессия, которая исходила от младшего брата мужа, ощущалась кожей. И чем она ему так не угодила? Он ее совсем не знает! Но его вопросы, точно с подковыркой и странное поведение в купе с ехидными усмешками - действовали на нервы. Мне и без того было не просто влиться в семью Кравцовых, стать в ней своей. А тут Илья с намеками! Даже сейчас я не до конца ощущала себя равной всем им. Кравцовы такие идеальные, образованные, утонченные, точно с глянцевой обложки совершенного мира. А кто я? В прошлом официантка, не особо удачливая студентка, да и сейчас живу практически на полном содержании мужа. Содержанка - тупое слово обидно ударило в грудь. У меня была работа, но доход с нее был невелик, она была скорее для души, чем для обеспечения финансовой стороны нашей жизни. К тому же я сильно сомневалась, что смогла бы потянуть что-то более серьезное. Без Олега я бы пропала. Он во многом помог нам с мамой, хоть мы и не просили: закрыл наши долги, погасил кредит в банке, который брали на мое обучение, а потом еще и с ремонтом помогал, сам предложил - видел, что квартирка старенькая и давно требует должного косметического ухода. На тех порах я уже перестала сопротивляться его рвению, помогать нам деньгами, ведь тогда наши отношения зашли уже очень далеко, и мы стали подумывать о свадьбе. Но, не смотря на это, мне до сих пор неудобно, все время кажется, что кто-то ткнет пальцем, и скажет что я с Олегом из-за денег. Неправда! Я люблю его. Но личная несостоятельность жутко мешает ощущать до конца твердую почву под ногами. Не получилось у меня стать тем, кем хотела, недоработала, недожала, не хватило таланта, и слишком много сомнений в себе как в личности. Вот и оказалась там, где нахожусь и по сей день - обычный педагог в детском развивающем центре, преподаю рисование малышам, вместо того чтобы создавать нечто уникальное, незыблемое, то что останется на века... Грустно. А ведь окончила институт неплохо, до красного чуть-чуть не дотянула, зато дипломная работа на «отлично»! Окрыленная высокими похвалами преподавателей, побежала в местный краеведческий музей со своими работами - наивная дура - думала там меня примут с распростертыми объятиями! Как бы ни так! С трудом попала на прием к сотруднику экспозиционного отдела, и она плотно сжав губы, рассматривала мои работы мучительно долго и в итоге выдала что-то вроде: «Интересно, но нам не подходит. Тут еще работать и работать. Выглядит сыро, и для общего зала не подойдет. Приходите через год, а лучше через два». Сказать, что я была убита ответом, ничего не сказать. Раздавлена, унижена, растоптана жестокими словами. Реальность ударила по голове так, что искры посыпались из глаз, больнючие, влажные. Выбежала из музея, сдерживая поток слез, с трудом волоча никому ненужные холсты, и усевшись прямо на ступенях, дала им волю. Ведь предполагала, что могут отказать, но услышать слова, что мне еще работать и работать, что мои картины сырые, оказалось гораздо больнее, чем можно было представить. А я душу вкладывала! Не спала, забывала поесть, и даже Олег не мог оторвать меня от работ, пока стояла у мольберта. Сыро! Не подходит! Вам еще работать и работать! Тогда для меня это был приговор. Домой вернулась с потухшими глазами, и мама сразу все поняла - только ей призналась куда иду, Олегу не говорила, он считал мое занятие лишь красивым увлечением, и даже не подозревал, что я всерьез хочу заниматься этим дальше. Мама обняла меня, ее поддержка была жизненно необходима, но слова, сказанные ею, добили окончательно: