Ви родилась в 2049 — и еще до ее рождения на ее имя были записаны апартаменты на севере района в доме с красивым и тихим внутренним двором. Училась она в местной школе — исключительно для местных, чьи родители могли позволить обучение в ней своих детей. После ее окончания у учеников уже на всякий случай было зарезервировано место в Университете Ричарда Найта — и снова при условии щедрой оплаты.
Родители обеспечили ее всем — Ви ни в чем и никогда не нуждалась.
Всем, кроме самой простой вещи.
В Найт-сити они не жили и дня. Но Ви прожила здесь двадцать семь лет.
Она не задавала вопросов, не возмущалась, не устраивала истерик и даже не писала. Но нельзя сказать, что ей совсем не хотелось. Существовала тысяча вопросов, на которые Ви никогда не получит ответа. С взрослением они постепенно растворялись, уходили в небытие — один за другим. Пока не остался только один.
Почему именно сраный Найт-сити?
Из всех городов, из всех самых дерьмовых мест на земле они оставили ее именно здесь. В грязно-неоновом городе, отстроенном на радиационных костях. Городе, который был похож на неумело загримированный яркими блестками и светящейся, цветасто-разноцветной пудрой гниющий труп.
Она забыла и об этом вопросе, пока много позже, уже в корпорации не услышала диалог коллег о планировании семьи. О том, что в конце сороковых все было куда проще: в целях повышения рождаемости в городе мэрия совместно с одной дочерней клиникой Траума Тим создали совместный проект: специальные и выгодные условия по экстракорпоральному вынашиванию плода. От пары требовался только генетический материал в виде образцов половых клеток. А за дополнительную плату они могли выбрать сочетания генов уже у плода и даже «подправить» их. Акционерам крупных компаний и просто старшим корпоративным сотрудникам предоставлялась скидка и некоторые другие бонусы (например, упрощенная покупка недвижимости в городе) — мэрия действительно была заинтересована в повышении числа состоятельных жителей города. Коллеги Ви жаловались, что в нынешние времена цена на такую услугу была заоблачно высока.
В тот же день Траума Тим по ее запросу с готовностью выдала ей запись о ней самой и о семейной чете Винтермьютов, которые в 2049 были достаточно состоятельны, чтобы заплатить за полный пакет услуг. Ви предложили также и объемный файл с полной расшифровкой ее ДНК и подробным описанием всех изменений. Его она, впрочем, смотреть не захотела.
Но это помогло ей лучше понять людей, «подаривших» ей жизнь. Ви подумалось, что они захотели завести некий аналог красивой золотой рыбки по особому заказу, поддавшись на рекламу (которая была действительно хороша — она даже ради интереса поискала и нашла ее). Но когда пришло время, самим заботиться о «рыбке» им не захотелось, — поэтому они решили оставить ее в «аквариуме», не забывая хорошо оплачивать услуги по уходу и содержанию.
Свою квартиру Ви в конечном счете отписала обратно родителям — когда обрела новую «семью». Не то чтобы отношения в ней были теплее, чем в предыдущей, конечно. Арасака тоже дала ей собственность (уже корпоративную), страховку, оплачивала ее счета. Но при этом все же дала ей и кое-что еще. Что-то, чего Ви отчаянно не хватало все двадцать лет до этого.
Японская дзайбацу определила, как ей жить чуть ли не поминутно, говорила что делать — вплоть до того, как одеваться и как выглядеть. Приказывала. И эти приказы не оспаривались. Ей и не хотелось. Она ведь старалась быть самой прилежной дочерью.
Ви криво улыбнулась, припоминая один за другим факты своей жизни.
С Арасакой у нее были действительно сложные отношения. Разновидность стокгольмского синдрома. Как у и самого Найт-сити.
Ранним летом 2070-го двадцатилетняя Ви после экзаменов ходила с другими сокурсниками посмотреть на армию НСША, взявшую город в оцепление. Никто из них не питал иллюзий насчет того, что будет, когда военные в зелено-желтой камуфляжной форме со свежими, только с фабрики Милитека автоматами, войдут в город.
Она помнила, как у нее захватывало дух от предвкушения трагедии, что даже начинало чесаться под коленками. Было страшно. Иррационально страшно. Это был тот страх, который мокрой пленкой постоянно лежит на теле — день за днем, неделя за неделей. Ни спрятаться, ни убежать. Момент ведь был упущен еще месяц назад — когда из города хлынул первый и последний поток людей. Но соседние штаты оперативно закрыли свои границы для беженцев. Которые в результате просто остались среди Пустошей, став легкой мишенью для кочевников-бандитов.
Словно бы проклятый город посмеялся над покинувшими его детьми. Словно бы ему претила сама мысль о том, что его жители спасутся, а его в этот момент снова разрушат и разграбят, обнажив полусгнившие кости. Нет, город считал, что если он и будет страдать, то страдать должны все.
Ви, конечно, уже и тогда не была совсем беспомощна. Любой, кто вырос в Найт-сити, неважно где — в трущобах или в особняке на холмах — хотя бы раз держал в руках оружие. Это было базовое воспитание от города: он учил насилию всех своих детей независимо от их происхождения.
Но о противостоянии профессиональным солдатам обычных, пусть и весьма ожесточенных гражданских, речи не шло. СЕО вместе с корпоративными службами безопасности эвакуировались еще при первых признаках угрозы. А критически недоукомплектованной полиции хватило бы, наверное, только на первые десять минут штурма. Банды города наверняка готовили свой отпор, но против профессиональной армии они просто стали бы дезорганизованными кучками бандитов с палками. Однако куда бы в первую очередь направились военные — убивать, грабить и насиловать — тоже не вызывало вопросов. Наиболее благополучные районы города представляли самый лакомый кусок. После них, конечно, дошло бы дело и до складов, и до мегабашен, и до самых последних трущоб — но уже значительно позже.
И Ви, как и многие, не рассчитывала, что у нее будет хотя бы минимальный шанс выжить в столкновении. «Гуманитарная помощь» Найт-сити от СССР — достаточная, чтобы вооружить каждого жителя — быстро осела в руках лидеров банд и фиксеров. В итоге хорошее советское оружие просто заполонило черные рынки и продавалось втридорога. А из всех имплантов тогда у Ви стояли только усилители памяти, да инжекторы легких стимуляторов.
Поэтому иногда она гадала, насколько мучительный ее — и остальных жителей Найт-сити тоже — ожидал конец.
Все, однако, закончилось весьма неожиданно.
Спустя несколько недель Ви после последнего экзамена поспешила с кучей таких же зевак в доки, посмотреть на залив Дель Коронадо — с утра по улицам пронесся слух, что город спасен. Неожиданная помощь пришла из-за океана с востока{?}[Здесь намеренное искажение смысла из-за восприятия Азии и ее стран как «востока», хотя на самом деле по отношении к Калифорнии и Найт-сити это самый что ни на есть «запад»].
«Боже, благослови Японию и японцев», — стало девизом его жителей в тот день. Слова Сабуро Арасаки ловили с экранов телевизоров на каждом углу и пересказывали друг другу.
Ви отчетливо помнила момент, когда огромных размеров авианосец черно-красной тенью медленно и величественно вошел в залив. В доках его встречали чуть ли не с фейерверками. Мэр Люциус Райн в окружении охраны торжественно надувал щеки, готовясь произнести пафосную речь. А Ви долго вглядывалась в даль у горизонта — рассматривая неясные черные тени еще нескольких японских кораблей.
Американская армия, очевидно, прикинув соотношение сил и сочтя их неравными, отступила. Город действительно был спасен. Жители Найт-сити вздохнули с облегчением, устроив в тот день праздник. Который и сам не обошелся без жертв — по славным «традициям» города.
Однако спасение, как и все в этом мире, имело свою цену.