Она заметила, как насторожился и Такемура: перемена была почти незаметной, но в самих его движениях, манере держать себя Ви видела, как сдержанный, безразличный ко всему самурай уступает место… она все пыталась угадать, кому. Человеку, который определенно знает, что, если забрести «не в тот район», это может… негативно отразиться на качестве жизни допустившего столь непоправимую ошибку. Десятилетия тренировок и выправки не могли заглушить что-то более интуитивное, рефлекторное, впитанное чуть ли не с молоком матери.
— Хейвуд — территория Валентино? — Задал он вопрос, когда Ви провела его в подъезд, где на лестнице также шумно играли дети и выше этажом две женщины кричали друг на друга.
— В целом — да. Но это разные семьи, разные кланы. Связи с разными картелями. В чем-то похоже на кланы якудза, наверное. Не номинально, но фактически здесь все подчиняются Падре — он следит за тем, что все было более-менее мирно. Но за пределами города картели вполне себе враждуют. С помощью корпораций, в том числе. Некоторых, к слову, снабжает и использует Арасака.
— Арасака?
Удивление в его голосе было искренним.
— Именно. Также, как и Тигриных Когтей. И также, как и якудза в Японии, да? — Такемура не возразил ей, поэтому Ви добавила: — Арасака везде пустила корни. А ее агенты охотно и успешно используют все доступные ресурсы. Почти всегда успешно.
— Почти… — задумчиво протянул он. — Одна из твоих операций прошла не совсем успешно, верно?
Ви кивнула, поглаживая кошку. Такемура явно читал об этом в ее файле. Она не знала, насколько подробно был освещен этот момент в ее досье у Арасаки, и просматривал ли он многочисленные отчеты о той операции, поэтому решила рассказать:
— Как-то раз на границе с Мексикой нашей группе не повезло напороться на людей, которые внезапно решили, что американские оружие и деньги им нравятся больше, чем японские. При том, что картель, на который они, скажем так, работали, был под Арасакой. — Она сделала паузу, словно ненадолго уходя в воспоминания. — Кроме меня в операции участвовало пять агентов… опытных, профессиональных агентов.
Ви с некоторым удивлением почувствовала, что ей до сих пор тяжело вспоминать этот момент. Она была с ними всего несколько месяцев — самая молодая в команде, только-только после напряженных боевых тренировок. Зеленая и самоуверенная. Важная. Невероятно гордая, что новый начальник контрразведки выделил ее — среди десятков других — и решил взять в команду.
— Но выжила только я. Благодаря Джеки. Так мы познакомились.
Ви ожидала какого-то комментария, но Такемура, если и сделал какой-то вывод, то оставил его при себе.
Она же все глубже погружалась в свои размышления, думая теперь уже о том, как сильно изменилась ее судьба.
Ее, корпоратку до мозга костей и гадюку в красно-черных, тесных, сдавливающих горло костюмах по последней японской моде, один Валентино за каких-то два с половиной года почти превратил в такое же дитя улиц.
Сначала это были два года усиленной ментальной обработки.
«Un pacto con el diablo{?}[исп. сделка с дьяволом], Ви. Эти арасаковские ублюдки стоят твоей души?»
И почти полгода «практики в поле»: получилось невероятно хорошо — настолько, что она уже сама почти заговорила по-испански. Знала, кому в Хейвуде можно неплохо толкнуть информацию, с кем лучше не связываться и где раздобыть оружие. Ви даже в какой-то момент перестала краситься на привычный японский манер и вполне себе могла сойти за местную латиноамериканку — особенно если не вглядываться — черноволосая, в ярких золотых неокитчевых шмотках. Как человек, родившийся и выросший в Найт-сити, распространенную здесь фразу «то, как ты выглядишь — решает все»{?}[вольная интерпретация знаменитого «In Night City, looks are everything» от автора] она воспринимала слишком буквально.
И посмотрите на нее теперь: с какой тщательностью она с утра выделяла косметикой высокие скулы и выводила стрелки — почти механическими движениями, отточенными годами, — так, чтобы четкие линии, тянущиеся к вискам, максимально визуально сужали глаза.
Среди корпоратов Найт-сити, а уж тем более в самом главном японском анклаве города всегда было в моде во всем и всюду перенимать азиатское. Даже если генетически тебе достались европейские длинный нос и широкие глаза. Никто так не хотел походить на Ханако Арасаку, как тысячи женщин, трудящихся во благо ее наследия.
А Ви — заводная арасаковская кукла. Несмотря ни на что.
Змея может сбросить кожу, но своей сущности не изменит никогда. Она слишком долгое время старалась забыть, что даже ее тело — филигранная работа арасаковского риппера — было фактически специально создано для узких костюмов и ассиметричных коктейльных платьев.
Хотела ли она снова вернуться к жизни, в которой, проводя рукой по своему телу, чувствовала приятную текстуру материала из настоящей органической ткани?
Мечтала об этом.
Но снова стать послушной и исполнительной, не имеющей своей воли? С этим вопросом Ви колебалась: все же обмен был неравноценный.
Или в этот раз японский дьявол действительно сделал обмен неравноценным — но уже с другой чаши весов?
Если бы подчиняться пришлось одному конкретному арасаковскому телохранителю, вопрос переставал быть таким уж сложным. Удивляло, немного пугало и восхищало одновременно, сколь многое она готова была ему отдать.
— Ви?
Она в замешательстве встретилась с Горо взглядом, осознав, что какое-то время просто стояла перед дверью без движения.
Лицо Такемуры выражало лишь легкий недоумевающий вопрос и долю беспокойства.
— Задумалась. Все в порядке, — она неуверенно улыбнулась. — Мы пришли.
Ви вздохнула — наверняка от него не укрылось ее волнение. Не говоря о том, что Такемура наверняка сильно задавался вопросом, зачем она вообще привела его сюда.
Дело, конечно, было далеко не в кошке.
— Подержи ее пожалуйста, — Ви смущенно улыбнулась. — Если мне прилетит в голову, то, надеюсь, хоть в несчастную Баканэко не попадет.
Горо молча, но теперь еще с более обеспокоенным взглядом взял кошку на руки, очевидно, не понимая до конца, шутит Ви или нет.
Она громко постучала в дверь. Чуть выждав, крикнула:
— ¡Mamá, soy yo!{?}[исп. мама, это я] Ви!
Через некоторое время дверь распахнулась, показав удивленную Гваделупе. Ви растерянно улыбнулась ей.
— ¡Mi hija!{?}[исп. дочка] — Выдохнула мама Уэллс и сжала Ви в объятьях — так, что будь у нее не хромированные, а органические кости, то они бы определенно хрустнули.
— Mamá, por favor{?}[исп. мама, пожалуйста]… — сдавленно выдохнула девушка.
Поглаживая Ви по голове и волосам, Гваделупе успела заметить Такемуру с кошкой в руках. Ее глаза недоверчиво сощурились, а взгляд сумел быстро подметить важные детали — японец, очень приметный имплант шеи. Не из простых. Во взгляде, позе, движениях читалось — убийца.
Наконец, она отпустила Ви, и та сумела вдохнуть.
— Mamá, это… Хидеши.
Ви осеклась от сверкнувшего в ее сторону взгляда Такемуры. Она еле заметно помотала головой и продолжила:
— Человек, который убил Декса и вытащил меня со свалки. Если бы не он, я бы там и осталась.
Выражение лица мамы Уэллс мгновенно изменилось, ее поза стала более расслабленной. Ви знала, что надо было для начала сказать самое основное, важное — она это оценит.
— Ви несколько… преувеличивает, — скромно ответил Горо.
— Человек, спасший мою дочь — всегда желанный гость в моем доме. — Посмотрев на жалобно мяукнувшее животное в руках Такемуры, она добавила, вздохнув: — Ты все-таки притащила кошку, Ви.
— Mamá, я говорила, что мне совершенно некому…
— Я надеялась, что переедешь ко мне сама, с кошкой или без нее. Но, полагаю, что ты просто хочешь мне скинуть ее, так? Dios mío… хорошо, раз уж ты так решила.