И сам себя тогда Ты бросил в мир.
Пространство стало, всё пришло в движенье,
И началось веков круговращенье,
И жизнь твоя наполнила Сансир.
И божий дух живет во всем живущем.
Его томит безжалостный закон
Причин и следствий, и стремится он
Вновь слиться навсегда с предвечно сущим.
И человек, и мошка, и змея
Сквозь тьмы и тьмы своих перерождений
Идут путем тяжелых искуплений
К источнику живому бытия.
И на путях мучительной дороги
Туда, к концу великого всего,
Им помогают благостные боги –
Лучи живые лика Твоего.
«Ленты дорог – в полдневном жаре…»
Ленты дорог – в полдневном жаре.
Ветер веселый бьет с тополей.
Знаешь – на нашем сайдекаре
Третье место – для тени твоей.
Вместе мы будем там, где были,
Вместе увидим те же места…
Прошлые дни возникнут из пыли,
Сердца не сдавит пустота.
Мы из обломков счастье построим –
Столько их было, снов и душ!
Старый мотор споет обоим
Милую песенку – бруш, бруш, бруш!
Весело вместе играть с судьбою
Здесь ли, на спуске – иль там, на горбу?
Лишь позови – пойду с тобою:
Милый, ты слышишь ли там, в гробу?
«На смену всего живого…»
На смену всего живого
Пришла, захлестнула тишь.
Помолодевший, снова
Ты с прежней улыбкой спишь.
Так спят, улыбаясь, дети,
Весенних полные сил,
Таким тебя на рассвете
Я столько раз будил.
Веселый, лукавый, милый,
Мой спутник безумных лет,
Донес тебя до могилы
Твой верный мотоциклет.
И не в мировом пожаре
Тебе было пасть дано:
Стирается на тротуаре
От крови твоей пятно, –
А там, по большим дорогам,
Где мчались мы в жизнь с тобой,
Несется под лунным рогом
Теперь только призрак твой.
ОТРЫВОК
Города, как змеи, меняют шкуры:
Строят дома, заканчивают метро…
Помнишь: ты был жив еще; небо было хмуро;
Мы вдвоем смотрели на башни Трокадеро.
Их теперь сносят – а ты лежишь в могиле;
И если ты выходишь – ночью, при луне –
На мотоцикле-призраке кататься, где мы жили, –
Твой Париж тебе кажется странным, как во сне.
На рабочих улицах, где вместе мы бродили,
Белые, высокие построили дома;
Непривычно-низкие скользят автомобили,
Фильмы незнакомые ставят cinema.
«Сколько было в качанье вагона…»
Сколько было в качанье вагона
Порастрачено мной вечеров,
И туманных кустов перегона,
И чужих освещенных домов…
Но когда эти окна мелькали
И скользил в неизбежное я,
Твердо знал я одно: на вокзале
Будешь ты дожидаться меня.
И в душе что-то теплое тлело,
И светлела туманная ночь.
И тяжелое горе летело
Вместе с яркими искрами прочь.
А теперь никого – ни собаки,
Ни тебя не увижу теперь.
Одному мне придется во мраке
Отпирать непослушную дверь.
И усну я не с ласковым словом,
А с томящею мыслью о том,
Что лежишь ты на ложе дубовом
Под твоим деревянным крестом.
«Для тебя минуты бег остановили…»
Для тебя минуты бег остановили.
Спи спокойно, милый: над тобою Бог.
Так же солнце светит на твоей могиле,
Как над летами широкими дорог.
Огражден решеткой от всего земного,
Ты спокойно слышишь ветерок в кустах,
И моторов рокот не пробудит снова
Милую улыбку на твоих устах
«Вместо дорог развернутся моря…»
Вместо дорог развернутся моря:
В белых туманов недвижные стены
Воплем протяжным ударят сирены,
С грохотом в люки вползут якоря.
Выйдем мы в море с предутренней мглою;
Мерный за взлетом потянется взлет;
Ветер соленый в снастях запоет,
Легкий дельфин заскользит за кормою.
Спереди – белый уходит туман;
Берег – лишь грань океана с зарею…
Скоро, быть может, я раны прикрою
Красочной сказкой тропических стран.
Годы прошли, и дороги сменили.
В сказке ли я на другом берегу?
Но от былого одно сберегу:
Крест и цветы на далекой могиле.
«За эти годы в лагерях Испании…»
За эти годы в лагерях Испании,
Где жизнь – это молодость и борьба,
За рокот машин, за мои скитания
Благодарю тебя, судьба!
За эти закаты – красное с золотом,
За эту ослепительную зарю,
За то, что иду я с Серпом и Молотом,
Тебя, судьба, благодарю!
«Тихо и медленно запад гас…»
Тихо и медленно запад гас
На Каталонских горах.
Море не плещется в этот час,
Дремлют розы в садах.
Только кто здесь закаты видал,
Знает, что значит закат:
В четком вырезе черных скал
Золота водопад.
«Мои руки забрызганы кровью…»
Мои руки забрызганы кровью,
На былом – проклятия след.
По ночам к моему изголовью
Не напрасно сходил Бафомет.
У купца покупают недаром
Драгоценных перстней игру, –
Ведь пиры кончались пожаром,
И сверкали ножи на пиру.