Жаркий день на покой ушел,
Ветры стихли усталые,
Море – гладкое зеркало…
Здравствуй, ночи царица!
Силой тайной могучих чар
Оплетешь ты уснувший мир;
Сны восходят, нисходят сны,
То обманны, то вещи.
Под холодным твоим лучом
Просыпаются призраки;
Их незримый почуя ход,
Жутко псы завывают.
В рощах мечутся яростно
С визгом мыши летучие.
Ты наводишь слепых старух
На заклятые травы.
В городах, где покоя нет,
Ты тревожишь больных людей;
Подливаешь холодный яд
В кубки бледным блудницам.
Ты царишь над хребтами гор,
Реешь ты над ущельями,
И послушных тебе морей
Серебрятся просторы.
Звездный свой пробегая путь
Правишь ты океанами,
Меж песков корабли ведешь
В час урочный прилива.
Ты усталым несешь покой;
Ты доступна заклятиям;
Ты склоняешься ласково
К колыбелям рожденных.
Ясен в небе могучий лик,
Вещим кругом очерчен мир!
Море тихо, как зеркало…
Здравствуй, ночи царица!
ОТДЕЛЬНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ
«Печальны вы, часы заката…»
Печальны вы, часы заката,
В полях у медленной реки.
Любовь уснула. Сердце сжато
Слепым предчувствием тоски.
Безмолвно смотрит даль седая;
Недвижен туч горящий ряд;
Едва несется робко тая,
Свирели зов от дальних стад.
БОРОДИНО
Я никогда не знал таких полей,
Исполненных Господней благодатью…
Где в оный час стремилась рать за ратью –
Теперь покой невозмутимых дней.
Молчат холмы, поляны и леса,
Задумчивые памятники строги,
В долинах вьются пыльные дороги,
Спокойной негой дышат небеса.
Здесь сладко быть тому, кто в бурях жил,
И унести, забвенье зол изведав,
Благословенье ласковое дедов
Из глубины приветливых могил…
«Кровавый круг, который столько крат…»
Кровавый круг, который столько крат
Передо мной рождался из тумана,
Сегодня ты – запекшаяся рана:
Багрян и ал твой пламенный наряд.
Над мирными, пустынными полями,
Над сетью нескончаемых дорог
Восходишь ты – не лучезарный Бог,
А бог иной, не знаемый жрецами.
Созвездия смешали свой черед:
Порфирою оделся ты багряной –
И стаи птиц замолкли над поляной,
Не смея твой приветствовать восход.
Из неживой тебе несется груди
Приветный гимн над сводами дубрав:
Восходишь ты, тревожен и кровав,
Под дальний гром грохочущих орудий.
«Люблю, скользя по глади пыльной…»
Люблю, скользя по глади пыльной,
Среди чужих степей и гор
Внимать, как говорит стосильный,
Легко рокочущий мотор.
Когда несешься в быстром беге,
Спасаясь от незримых стрел,
Так сладко думать о ночлеге
И верить в радостный удел.
Игрой Фортуны лицемерной
Широкий путь для нас готов,
И мы скользим, качаясь мерно,
Меж зеленеющих холмов.
Но ближе синие отроги,
Пути склоняются к реке,
И манят горные дороги
Желанной смертью вдалеке!
И жду я в нежащем полете
Конца мгновенного измен,
Когда в обрыв, на повороте,
Сорвется мощная Лоррэн.
«Кто в завесы потаенные…»
Кто в завесы потаенные
Дней грядущих вникнуть мог?
Мы проходим, облеченные
В тяжкий пурпур наших тог.
Пусть разбиты, пусть измучены,
Мы смеемся над судьбой:
Не веками ль мы научены
Выходить с улыбкой в бой?
И в долине ли оснеженной,
В колоннаде ль пестрых зал
Для груди моей изнеженной
Может быть, готов кинжал.
Смерть дохнет минутой медною,
Шпагу выронит рука, –
Но зовут хвалой победною
Нас грядущие века,
И в перстнях яснеет золотом
Геральдический узор;
Куй же, смерть, единым молотом,
Нашу славу, свой позор!
«Я поверить не мог…»
Я поверить не мог правде ума, что нашей жизни миг,
Точно искры огонь, смерть унесет в тьмы бесконечной даль;
Я поверить не мог, что мы живем лишь для земли одной
Как живет мотылек, утром родясь, чтоб умереть к ночи;
Я поверить не мог, что всё добро, вся красота земли,
Всё, что здесь создавал ум мудрецов, – всё умереть должно
В бездне хаоса тьмы. Только теперь жизни я смысл познал.
С мира ткани сорвав грез молодых тихой тоской души.
ШЕКСПИР
Первый Сонет
Доселе я не знал тебя, певец,
Тебя, творец великих привидений;
Я не любил твоих любимцев тени,
Как лицедей, ты был бездушный лжец.
Мне святотатным мнился твой венец,
Мне лживыми твои казались пени,
Не верил я словам твоих сомнений —
Кто без души проникнет вглубь сердец?
Ты был мне чужд. Но как светло, как странно
Напев любви мне слушать неустанной
В твоих сонетов пламенных строфах!