— Погоди, — Дхана Нанд слегка побледнел, — так эта твоя волшебная штука заставит Чандрагупту корчиться в судорогах?
— Некоторое время, — подтвердил Химер Роковой. — Недолго совсем. Потом ваша Кристина потеряет сознание, но не умрёт. Это точно! От моего шокера никто ещё не умирал. Да не бойтесь же, махарадж! А вот, что случится потом, я не знаю. Наверное, для вас обоих начнётся совершенно новый день. Я так думаю.
— Всё-таки красивое имя — Кристина, — задумчиво произнёс Дхана Нанд, довольно приглаживая усы и не замечая того, что Чандрагупта, похоже, смирился. — Давай сюда свою штуку! — царь требовательно протянул руку. — Чем скорее мы с Кристиной с этим покончим, тем лучше.
Чандрагупта вздохнул и грустно посмотрел на самраджа Магадхи, ради которого согласен был отныне называться хоть горшком, лишь бы его в очаг не совали. Хотя, наверное, он теперь и на огонь Паталы бы согласился.
— Готов, — отозвался он, покорно отодвигая волосы в сторону и обнажая шею. — Я всегда мечтал, чтобы ты поцеловал меня сюда, — внезапно выпалил он, ничуть не стесняясь присутствия безумного млеччхи, — но буду считать удар поцелуем.
Дхана Нанд шагнул ближе, и его губы горячо прижались к коже Чандрагупты.
— Не бойся. Не думаю, что посланник Мангаки-дэви обманет нас, — прошептал он на ухо юноше. — Наверное, будет больно. Потерпи. Если его любимая выдержала такое, то выдержишь и ты.
— Я-то выдержу, — спокойно отозвался Чандрагупта, — даже если эта вещь убьёт меня — не страшно. Главное, что умру я от твоей руки. Как ты и хотел.
Загадочная коробочка вонзилась острыми усиками в его шею, а потом Чандра ощутил, как скручивает от боли его тело, заметил, как отчаянно смотрит на него побледневший царь и радостно хлопает в ладоши Химер Роковой, ибо эксперимент удался. И мир потемнел. Снова.
— Сегодня наступил знаменательный день, когда ты, Чандрагупта, победив злодея Дхана Нанда и иноземного захватчика Селевка, защитишь свой трон…
Чандра сидел на краю ложа, сдавив деревянный край кровати ладонями, стараясь подавить крик боли. В голове до сих пор шумело. Казалось, там пляшут пьяные бхуты. Он всё ещё ощущал, как корчится его тело на траве, вымазанной жидкостью, похожей на кровь.
В одиннадцатый раз для него наступило то же утро. Но если Дхана Нанд исполнил своё заветное желание, почему круг времени не разомкнулся? И вспомнит ли сегодня в полдень самрадж то, что с ними случилось вчера в лесу? А если не вспомнит? А если снова придёт кто-то из защитников Мангаки-дэви уничтожать армию Чанакьи?
Одно Чандра знал точно: на сей раз он не скажет лживому ачарье ни слова. Будь что будет! Даже если сумасшедший Химер Роковой с его нелепыми опытами не помог, так тому и быть. Однако у Чанакьи больше не будет ни единого шанса на победу. Пусть провалится со своими планами завоевания Бхараты!
Да и ему самому за всё сотворённое неплохо бы провалиться поглубже. Дхана Нанд вон переживал за него, защищал его от чудовищ, закрывая собой, не хотел убивать, а он…
Горечь во рту усилилась.
— Что с тобой, Чандра? Ты сам не свой, — наконец заметил Чанакья. — На, держи, — и он подал юному самраджу Магадхи прохладное питьё. — Верно, плохо спал сегодня?
— Вообще не спал, — коротко отозвался Чандрагупта. — Точнее, это был тяжёлый обморок, полный кошмаров и сожалений.
— Тоскуешь по Дурдхаре?
Всё повторялось в той же самой бхутовой последовательности. Чандра только махнул рукой, как и в прошлый раз, давая понять, что печаль по усопшей супруге здесь ни при чём. Затем дождался, пока ачарья скажет:
— У нас нет причин для печали. Дхана Нанду и Селевку не уйти от возмездия. Это совершенно точно! Их судьба предопределена мною.
Однако вместо того, чтобы начать говорить о предыдущих десяти повторившихся циклах времени, Чандра произнёс:
— Давайте пораньше приедем на поле битвы. Мне не терпится начать.
— Это верное решение, — обрадовался Чанакья. — Лошади давно готовы. Едем.
Впервые за столько похожих один на другой дней ачарья отправился на поле битвы, не ведая о том, что его ждёт. Чандрагупта почувствовал лёгкий укол совести. На сей раз он предал, пусть и лживого, но всё же гуру, заботившегося о нём столько лет…
«Дхана, прошу, вспомни наш вчерашний разговор, — мысленно умолял своего бывшего врага Чандрагупта. — Очисти и мою душу, и душу ачарьи. Потом можешь убить нас и забрать свой трон обратно. Ты куда более заслуживаешь называться царём, чем я!»
Но случилось всё опять не так, как предполагал юноша.
Огромных усилий ему стоило повторить всё тот же обманный манёвр… Дхана Нанд говорил, будто всегда вспоминал о предыдущих циклах времени лишь после того, как получал болезненный удар ниже пояса. Другого способа вызвать воспоминания у царя Чандрагупта не знал. А нужно было, чтобы Дхана Нанд вспомнил!
— Прости, — прошептал Чандра, ударяя своего соперника в незащищённое доспехами место. — Прости, Дхана, — впервые он ощутил, будто ударил себя самого. Чужая боль отозвалась и в его теле…
Упав на землю, беспомощно сжавшись в комок, Дхана Нанд продолжал смотреть на Чандрагупту, занёсшего над ним меч, но медлящего опустить клинок.
— Чего ты ждёшь?! — неожиданно заорал Чанакья. — Убей!!!
Слова о том, что «Магадху никто не победит», замерли на устах, вместо них исторглось нечто другое, влекомое проснувшейся памятью:
— Мангака-дэви, взываю к тебе! — прохрипел Дхана Нанд, усилием воли выравнивая дыхание. — Пришли того, кто способен даровать очищение. Я взываю, — царь наморщил лоб, словно припоминая что-то, — к принцессе Луны!
— С жезлом, — подсказал Чандрагупта.
— Да, точно, с жезлом, — добавил властелин Магадхи, кое-как садясь на землю и всё ещё морщась. — Пишач тебя сожри, Чандра. Я отлично понимаю, почему ты так поступил, но полегче ударить нельзя было?
— Я пытался тебе память вернуть, — виновато пробормотал Чандрагупта.
— Да, память-то вернул, но всё остальное отшиб напрочь! Потом не жалуйся, если твои заветные желания останутся неисполненными.
— Что происходит? — заволновался Чанакья. — Чандра, почему ты медлишь? Почему не убьёшь его? Он же твой заклятый враг!
— Нет, — горько рассмеялся Чандрагупта, оборачиваясь, — мой главный враг — это вы! Но, тем не менее, ни я, ни самрадж Дхана Нанд не желаем вам смерти.
— Ты спятил?! — задохнулся Чанакья. — Ты же присягал мне в верности! Мои стопы омывал и клялся, что останешься со мной навеки. Где эти клятвы?!
— Там же, где и клятвы, которые я дал самраджу, а вы заставили меня их нарушить! — не остался в долгу Чандрагупта.
Захваченные в плен Ракшас и Селевк застыли на местах, перестав даже сопротивляться. Их лица выражали крайнее изумление. Происходило нечто, не вписывающееся в рамки здравого смысла. Простые воины тоже замерли. Над полем боя воцарилась тишина, в которой внезапно зазвенел, словно хрустальный колокольчик, радостный девичий голосок:
— Я — Воин, сражающийся за Любовь и Справедливость! Я несу возмездие во имя Луны!
Но прежде чем обладательница нежного голоса явила себя, Чанакья вздрогнул, отшвырнул вправо меч, влево отбросил ножны и помчался сквозь ряды кшатриев, расталкивая всех, кто мешал ему бежать быстрее.
— Стой!!! — на его пути внезапно встала прекрасная и грозная воительница в столь откровенном наряде, что лица и пожилых, и юных воинов обеих армий залила густая краска, и они обратили долу свои глаза. Даже чёрная нагини и подруга юноши, носящего с собой убийственные пергаменты, так бесстыже не обнажали нижнюю часть своих прекрасных тел.
— Атакуйте её!!! — крикнул Чанакья, обращаясь к лучникам и мечникам. — Это не девушка, а демон в облике девушки! Я приказываю: стреляйте, разите её!!!