— О… Они пообещали, что ты убьёшь… Растерзаешь… Это правда? — он уже опомнился и мог отвечать в тон тому, кого так долго ждал и почти отчаялся дождаться.
— Конечно. Растерзаю, как и обещал, — сурово прорычал Дхана Нанд, однако в глазах его танцевали искорки беззвучного смеха.
— И бросишь останки в Джелам? — с вызовом спросил Чандрагупта.
— Оставлю себе на память. В этой пещере. Навсегда, — его прижали к каменной стене, часть лампад с грохотом обрушилась на землю и тут же погасла. Руки Дхана Нанда быстро разорвали в клочья дорогую синюю накидку, расшитую золотом, в которой Чандра уснул, забыв раздеться, царские дхоти были безжалостно уничтожены тоже. Пояс разлетелся на звенья, и они рассыпались по полу. Браслеты раскатились в разные стороны, ожерелье тоже разорвали. — Я так долго терпел, что больше сил нет… Потом подарю тебе новые одеяния и украшения.
— Я — царь. Сам куплю.
— Да и бхут с тобой. Можешь вообще ничего не покупать и не носить. Ты мне голым больше нравишься. И я тебе в Поурав ещё не скоро разрешу вернуться! Уговор был о похищении не на один день. А до тех пор, пока я не буду удовлетворён.
— ЧТО?!
Ноги не держали его, и Чандра осел на пол. Как был после нетерпеливого нападения самраджа Магадхи — в чём мать родила.
— Нет, здесь заниматься любовью я тебе не разрешу. Ни со мной, ни с самим собой! Ещё чего! — прикрикнул на него царь, ухватывая за ухо, словно нашкодившего ребёнка. — Быстро на ложе! Полюбуйся на этот чёрный камень, прикрытый лишь травой и листьями. На нём я спал целый год, думая о тебе, удовлетворяясь лишь своей рукой и молясь всем богам, чтобы Ракшас не очнулся и не подслушал, чьё имя я невольно шепчу в миг блаженства.
— Прости…
— Да нет, одним «прости» ты точно не обойдёшься. На спину. В ту самую позу, о которой мы оба сейчас думаем. Живо.
В нише возле изголовья стояла изящная статуя двенадцатирукой богини с двумя ушастыми зверьками на голове, сидящими друг на друге. Чандра посмотрел на Мангаку-дэви и почему-то улыбнулся. Девушка-богиня выглядела милой и беззащитной. Ни за что не подумать, что она способна прислать в помощь своему преданному таких жутких монстров. Возле ног статуи располагалась ёмкость с подогретым маслом. Чандра понял это по характерному запаху.
— Я серьёзно настроен, — заговорил Дхана Нанд, обращая внимание на себя. — И шутить не намерен. Ты это понимаешь?
— Да, — радостно выдохнул Чандрагупта. — Какие уж тут шутки!
Его ягодицы приподняли, а ноги закинули на плечи. Зрачки Дхана Нанда были расширены, он тяжело дышал, стоя на коленях перед Чандрагуптой.
— Я не успею хорошо тебя подготовить, — вдруг сказал он. — За те полгода, в течение которых я позволил тебе отдохнуть от меня… кто-то появился в твоей жизни?
— Нет, — юноша смотрел на царя честным, открытым взглядом, едва приметно улыбаясь. — Я же сказал, только ты имеешь право делать со мной всё, что вздумается.
— Значит, это будет больно для обоих, — Дхана Нанд закусил губу, но быстро взял себя в руки. — А я видел тебя во сне каждую ночь… Я не мог спать спокойно, — он всё-таки пытался отвлечь Чандру, пока смоченные маслом пальцы глубоко проникли внутрь, почти не церемонясь, и теперь настала очередь юного махараджа кусать губы и сдавленно мычать, извиваясь спиной по жёсткой, колючей, высохшей траве. — Ты просил… грубо, — словно извиняясь, произнёс Дхана Нанд, внимательно глядя на него. — Не передумал?
— Нет, — ответил Чандра, хотя лоб его блестел от пота. — Ещё.
Движения руки стали ускоряться. «Любая боль от тебя — это наслаждение!»
Дхана Нанд тяжело дышал, нависая над юношей.
— Станет больнее, — предупредил он.
— Не больнее, чем раны от меча. Не больнее, чем умирать десять раз.
— Ты мог найти кого-то моложе, красивее, но не сделал этого. Как можно терпеть, так отчаянно желая получить удовлетворение? Ты весь горишь подо мной…
— Ты тоже долго ждал и тоже горишь.
— Я не мог иначе. Мне никто другой был не нужен.
— Как и мне…
Тёплое масло смягчило тело. Кончиками пальцев его приласкали, прежде чем взять — решительно, сильно.
— Не говори ни слова. Не пытайся успокаивать или отвлекать, — неожиданно выпалил Чандрагупта, стараясь справиться с дыханием. — Ты обещал отомстить. Наказать… Обещаешь быть беспощадным?
— Клянусь.
Остались только взгляды — испепеляющие, пронзающие, горящие, как лампады в темноте, и ощущение твёрдой плоти, безжалостно вторгающейся внутрь. В какой-то миг Дхана Нанд всё же не удержался: поднёс ладонь и молча вытер слёзы, текущие тонкими ручьями по щекам Чандры из-под зажмуренных век, но не остановился и не замедлил свой бешеный темп. А потом закрытые глаза широко распахнулись, уставившись в потолок с таким выражением, словно видели там иные миры. Дхана с удивлением смотрел в лицо этого юноши — восторженное, почти сумасшедшее, полное страдания и счастья одновременно, слушал его захлёбывающиеся, срывающиеся стоны — и было не понять: под ним умирают от боли или от невыразимого наслаждения. Чандра запрокидывал голову, и Дхана Нанд видел его беззащитную шею, блестящую от пота, которую ничего не стоило прикусить зубами, но он не делал этого. Просто смотрел.
— Ещё, — неожиданно услышал он, — ещё, Дхана! Быстрее.
Сумасшествие возрастало, по спине бежал живой огонь, поднимаясь по позвоночнику к макушке. Горячий, ещё горячее, невыносимо огненный!
Дхана Нанд содрогнулся, забывшись в оглушающем экстазе, выпав за пределы мира. Образы и звуки исчезли на миг, потом медленно вернулись. Тот, кто отдал себя в его руки, смотрел на него счастливым взглядом, изливаясь с ним вместе.
— Это было невероятно, — только и сумел выдавить Дхана Нанд, приходя в себя. — Никогда не думал, что такое возможно.
Внезапно он опомнился и увидел следы крови на своих пальцах, на бёдрах юноши и на сухой траве, укрывавшей ложе.
— Нет… Чандра. Больше никогда не проси меня быть грубым и спешить! Тоже мне, острых ощущений захотел… Да и я дурак. А то не знал, чем всё закончится, особенно, если впервые! В следующий раз всё будет иначе. Проклятье… Где снадобье? — от волнения Дхана Нанд опрокинул все глиняные ёмкости на пол, лишь по счастливой случайности не разбив их.
— Но я получил, что хотел, — неожиданно пробормотал этот ненормальный парень, целуя его солёную от пота кожу. — Ты наказал меня, и я доволен.
— Посмотрим, что ты запоёшь утром, когда не сможешь даже подняться с ложа, и каждое движение будет причинять невыносимые страдания, — остудил его пыл Дхана Нанд. — Всё. Ложись на бок и позволь лечить тебя. Несчастье моё…
— А говорил когда-то — Сокровище, — подначил его Чандрагупта, вскрикнув, когда пальцы царя начали наносить на него прохладную мазь.
— Сокровищем ты был до нападения на Паталипутру. А потом стал моим несчастьем и проклятием, — пояснил Дхана Нанд со вздохом.
— Но теперь, когда ты похитил меня и наказал, могу я снова стать Сокровищем? Ты ведь тогда обещал, что всё простишь, если отдамся тебе в этой пещере? — хитро спросил Чандрагупта.
— Поймал на слове?
— Ага. Так простишь?
— Посмотрим. Ещё не утро, — загадочно ответил царь. — А теперь лежи и не шевелись! Вот же послал Махадэв по мою душу! Хоть бы знать, с кем я в прошлой жизни согрешил?
— Так со мной, точно помню, — быстро нашёлся с ответом нахальный парень. — Я с тобой на все жизни останусь, Дхана! Прямо вот на все… Честно.
— Спаси меня Триада.
Покачав головой, Дхана Нанд продолжал наносить целебную мазь. И никто не мог видеть, что на губах его играет мягкая, тёплая улыбка.
20.10.2019г.