С аппетитом прожевав и проглотив стрелу, великан скроил грустную мину и обернулся к кому-то, стоявшему позади него:
— Похоть, было невкусно. Я голодный, — плаксивым голосом обиженного ребёнка пожаловалось страшилище своему незримому спутнику. Его лысая голова, вдавленная в туловище и не имеющая шеи, повернулась обратно, а заплывшие жиром глазки загорелись алыми огоньками, когда он разглядел стоящих напротив людей. — Похоть, можно я их съем? — зловещим шёпотом спросил он и облизнулся, высунув гигантский язык, на мгновение свесившийся почти до его пупка. На языке великана красовалась странная чёрная отметина в форме свёрнутой кольцом змеи.
— Чандра, ко мне на коня, быстро!!! — заорал Дхана Нанд. — Иди сюда сейчас же!
Чандрагупта не реагировал. Расширенными от страха глазами он смотрел на то, как из-за спины гигантского урода вышла женщина, прекрасная и жуткая одновременно. Она была черноволосой, высокой, невероятно гибкой и стройной. «Настоящая нагини», — невольно подумал Чандра. Как и великан, женщина тоже носила клеймо в форме свёрнутой змеи, но не на языке, а меж ключиц. Её грудь, лишь наполовину прикрытая чёрными одеяниями, заставляла разум мутиться от тягостного желания. Руки полностью скрывала чёрная ткань, обёрнутая вокруг кисти и предплечья, доходя почти до плеча, где контраст с бледной, как лепестки юкки, кожей, становился особенно заметным.
— Богиня! — воины Чанакьи побросали оружие и пали ниц перед женщиной, забыв даже о том, что рядом стоит уродливый великан мечтающий всех сожрать.
— Идиоты! — завопил опомнившийся Чанакья. — Бегите!!!
Но было поздно. Усмехнувшись, красавица изящно взмахнула рукой и томно произнесла, тряхнув густыми кудрями:
— Можно, Обжорство. Скушай их всех.
Великан разинул ненасытную пасть. Он разевал её всё шире, хотя, казалось, дальше огромному рту открываться уже некуда. Внезапно с отвратительным хрустом открылся не только его рот, но и чрево, откуда выглянул любопытный гигантский глаз. Чанакья позеленел и сложился пополам. Его стошнило от столь недхармичного зрелища. Чандра заворожённо глядел в глубину разверстого живота, усеянного по краям клыками, и понимал: убегать бесполезно. Этот с виду неповоротливый монстр догонит даже быстроногую антилопу, случись в том надобность.
Неожиданно чья-то спина загородила ему обзор. Чандра вздрогнул. Он узнал Дхана Нанда. Бывший царь встал между ним и Обжорством, ничуть не опасаясь собственной гибели.
— Нет, — промолвил он, обращаясь к нагини по имени Похоть. — Пусть твой сын пожрёт кого угодно, только не этого воина.
— Обжорство мой брат, а не сын. Впрочем, неважно. Раз уж нам объяснили, что ты — наш Второй Отец, и мы обязаны слушаться твоих приказов, я пощажу того, за кого ты просишь, — красавица задумчиво посмотрела на то, как её спутник высовывает свой громадный язык и слизывает людей вместе с оружием.
Трапеза закончилась быстро. И тех, кто орал от ужаса, замерев на месте, и тех, кто пытался бежать или защищаться мечами, дротиками и стрелами, употребили в пищу. От Чанакьи тоже не осталось ни меча, ни ножен. Только его косу с развязанным узлом и оранжевую накидку Обжорство с отвращением выплюнул, хотя до встречи с Чанакьей ел всё подряд, даже мечи и доспехи. Некоторое время из глубины чрева великана ещё слышались крики об освобождении народов от тирании, а потом всё стихло.
Зубастая утроба чудовища закрылась, Обжорство сыто рыгнул, поглаживая себя по животу. Дхана Нанд рискнул отойти от Чандрагупты.
«Алмаз-человек», «надежда свободной Бхараты» стоял на негнущихся ногах, не веря тому, что впервые за десять дней уцелел.
— Дхана… — слабо пролепетал он. Поймав на себе испепеляющий взгляд царя, быстро поправился. — Самрадж, почему вы спасли меня?
Тот, кого вопрошали, ничего не ответил, лишь плотнее сжал губы. Зато реакция зловещей красавицы оказалась мгновенной. На её правой руке внезапно выросли длиннющие когти. Дотянувшись до горла узурпатора, они рогаткой сдавили его гортань.
— Почему? — зашипела чёрная нагини, пока Чандра неуклюже барахтался, пытаясь вырваться. — Да потому что благороден сверх меры. А я бы с удовольствием убила тебя и скормила труп моему ненасытному братику!
— Отпусти. Ты обещала, — напомнил Дхана Нанд.
— Я-то отпущу, — страшные когти втянулись обратно, — только, учти, Второй Отец: в нём всё ещё сидит демон. Очистить бы его душу, да мы с Обжорством этого делать не умеем. Нас научили только убивать. В следующий раз зови не абы кого, а эту, чёрт бы её побрал, плаксивую лунную принцессу с жезлом, — красотка скривилась, словно от зубной боли. — Только не ошибись: вызовешь без жезла — и она не поможет. Ну или… прерви нескончаемый цикл своими руками, исполнив загаданное. Сам знаешь, упустишь момент — опять застрянете оба. Навечно. Но мне почему-то кажется, — красавица скептически оглядела Чандру с головы до пят, — ты совершишь очередную ошибку и попробуешь спасти этого кретина безмозглого, хоть он явно твоей милости не достоин. Я даже могу понять Мустанга, опекающего коротышку: Стальной — хам предерзкий, однако за полковника жизнь отдаст. А этот? Отменнейший подлец.
Взмахнув рукой на прощание, нагини по имени Похоть исчезла в никуда, а за ней пропал и великан Обжорство, унося в своей утробе Чанакью в лучшие миры.
— Самрадж, — слабо простонал Чандрагупта.
— Уж молчи! — резко развернулся в его сторону царь. — Кто кашу заварил?
Комментарий к Глава 4. Гигантская утроба и чёрная нагини Похоть (Ласт) – https://ibb.co/RhNQg99
Обжорство (Глаттони) – https://ibb.co/9VtpWmB
====== Глава 5. Способ разомкнуть круг ======
— Неужели тебе мало было моего расположения? — продолжал Дхана Нанд. — Неужели не видел: я бы всё отдал, стоило попросить?! Но ты, словно брат Похоти с бездонным брюхом, никак не мог нажраться! — глаза Дхана Нанда метали молнии. — И не говори мне про благо для Бхараты и про месть за Пиппаливан, потому что смена династий, сопровождающаяся кровавой бойней, ложью и предательством не могут быть благом ни для одного человека, ни для страны в целом! Скольких молодых мужчин вы погубили, бросив в огонь мятежа? Ты не пощадил ни моих братьев, ни собственных друзей! Вы с Чанакьей меняли мир, лишь разрушая построенное трудами других. Вы шли к моему престолу не только по трупам врагов, но и по трупам близких. А теперь послушай, что я расскажу тебе про Пиппаливан… Больше не стану молчать! Ты узнаешь наконец много любопытного.
Он говорил долго, и чем больше рассказывал, тем ниже Чандрагупта опускал голову.
— По-твоему, промышляя воровством, устраивая засады и нападая на наши обозы, они не заслужили ответных мер со стороны Магадхи? — наконец, задал Дхана Нанд юноше прямой вопрос.
— Заслужили, — был вынужден признать Чандрагупта. — Если это правда.
— Можешь не верить, твоя воля. Но ты никогда не задумывался, правду ли тебе говорит Чанакья?! Никогда не спрашивал у него, почему он выбрал именно тебя?
— Ачарья разглядел во мне истинного царя: сильного, смелого и благородного.
— Ты до сих пор этому веришь? Немудрено поверить грубой лести в пятнадцать, но не в двадцать же один год!
— В чём тогда причина? — Чандра нахмурился. — Объясните!
— Ты был сиротой. Никто из юношей, имеющих родителей, не пошёл бы за Чанакьей. Никто из родителей не позволил бы своему сыну стать заговорщиком.
— Махарани Мура одобряла всё, что делали мы, — возразил Чандра. — Она сама присоединилась к нам.
— Думаешь, будь ты её родным сыном, она бы вела себя так же? Думаешь, если бы её единственной целью не являлась месть за своё погибшее царство, она бы присоединилась к Чанакье?
— Махарани Мура не была моей матерью? — насторожился Чандрагупта. — Откуда вам это известно?