Я дергаюсь, прижавшись к стене, хватаясь за запястья. — Ева, пожалуйста, не делай этого с ней.
Она протягивает Еве телефон. — Пора поговорить со старшей сестрой.
Я закрываю глаза. У Розы с собой только один телефон, но я не знаю, какой именно. Я молю бога, чтобы это был не тот номер, который есть у Евы.
Сердце бешено колотится, пока идет дозвон на громкой связи. Меня тошнит. Я знаю, что Роза прибежит, только надеюсь, что мои люди не пустят ее.
— Ева, — мягкий голос Розы доносится из динамика. Когда я собираюсь крикнуть ей, чтобы она повесила трубку, чья-то рука зажимает мне рот. Чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее хватка усиливается. Не могу дышать. Я пытаюсь отбиться. Должен остановить ее.
— Роза, они отпускают меня, но мне нужно, чтобы ты забрала меня одна. Сможешь?
— Ева, ты в порядке? Я так за тебя переживала. Мне так жаль, что я не смогла тебя защитить. Я очень старалась, я всё потом объясню. Мы никогда тебя не бросали, — в голосе Розы звучит паника, и моё сердце разрывается.
Ева смотрит на Марию, которая подталкивает ее локтем, чтобы она продолжала.
— Все нормально.
— О, слава богу.
— Так ты можешь приехать? — Ева нервно переминается с ноги на ногу.
— Мне нужно будет как-то улизнуть, но да, я буду там.
— Я пришлю тебе адрес. Спасибо, Роза.
— Я люблю тебя, Ева.
Рука исчезает с моего рта, и я вдыхаю полную грудь воздуха.
— Что ж, спасибо. Хотя теперь ты мне бесполезна.
Мария поднимает руку и направляет пистолет на лицо Евы.
Она нажимает на курок. Я отвожу взгляд, когда тело Евы падает на пол.
Я качаю головой, боль я чувствую только за Розу.
Я сохраняю невозмутимое выражение лица, когда Мария опускается на одно колено рядом со мной. Кровь растекается по полу из отверстия в черепе Евы.
— Не могу дождаться, когда Роза это увидит, — она взволнованно улыбается.
Ее теплое дыхание касается моих губ, вызывая желание выблевать содержимое моего желудка. Она облизывает свои блестящие губы, ее пристальный взгляд блуждает по моему лицу, и она вытирает влагу с моего лба.
Чувствуя, что на кончиках пальцев остались пятна крови, она слегка запрокидывает голову и дочиста облизывает палец.
Я морщусь от отвращения.
— Ммм, — она облизывает губы и приближает свой нос к моему. Сердце стучит в ушах от досады из-за того, что я нахожусь так близко к ней и не могу убить ее.
Когда она наклоняется, чтобы поцеловать меня, я откидываю голову назад и резко подаю ее вперед, ударяя ее прямо в нос.
Она задыхается, кровь хлещет из носа. Я не могу удержаться от улыбки, когда она закрывает лицо руками, пытаясь скрыть покраснение из-за стыда.
Все мужчины бросаются к ней на помощь, когда она встает.
— Мне кажется, он сломан, — визжит она.
Ко мне приближается большой лысый парень. Я напрягаюсь, когда он отводит кулак и бьет меня головой о стену позади меня. Боль пронзает скулу. Я изо всех сил пытаюсь продержаться, моргая от звездочек перед глазами.
Металлический привкус крови кружится у меня на языке, и я сплевываю прямо на его черный блестящий ботинок.
Он рычит и бьет меня по ребрам, прижимая мое тело к бетону. Я хриплю от боли, когда он делает это снова. Мои ребра хрустят под напором его ботинка.
— Пошел ты нахуй, — выдавливаю я. Сжимаю кулаки и дергаю за цепи, но это не облегчает ноющую боль в боку.
— Где Данте? — ворчит он с грубым итальянским акцентом.
Придурок позади него с жидким хвостиком на затылке наблюдает, как Марию латают в углу.
— Сложно сказать. Думаю, в каком-то смысле он повсюду.
Мария смотрит на меня, кровь все еще течет из носа. Она подлетает и хватает меня за горло, ее ногти впиваются мне в кожу. — Отдай мне тело моего брата, ты, монстр.
Она скребет ногтями глубоко по моей коже, оставляя глубокие царапины на горле. Я запрокидываю голову и сдерживаю желание закричать.
Добравшись до основания моей шеи, она останавливается, не убирая когтей.
— Тела нет, Мария.
На ее лице мелькает обида, но она быстро берет себя в руки. С убийственным блеском в глазах она вытаскивает из бюстгальтера складной нож и подносит лезвие ножа к моему горлу.
Я сглатываю, когда она вонзает лезвие мне в живот. — Черт! — рычу я.
Она вырывает нож, и мое тело обмякает. Срань господня, это больно. Я смотрю вниз, на кровь, текущую из моего бока, и дышу сквозь боль, как учила меня Роза.
— Зашейте его. Мне нужно связаться с папой.
На моем лбу выступили капельки пота. Физическая боль — это одно, но паника, от того, что я прикован здесь и не могу защитить Розу, — это все, о чем я могу думать.