Я запускаю пальцы в ее волосы, и она фальшиво улыбается мне. Я крепко хватаю ее за волосы и откидываю ее голову назад, прижимаясь губами к ее щеке. — Отведи меня к Еве и Луке.
— Как пожелаешь, — она растягивает свои пухлые губы.
Вот черт, уверенность в ее тоне. Это нехорошо.
Я киваю Грейсону, чтобы он следовал за нами. Этой женщине нельзя доверять.
Она ведет нас к другой двери. Ее пальцы берутся за ручку, и она распахивает ее.
Грейсон входит первым. — Блять, Лука.
Мария пытается проскользнуть мимо меня, но я хватаю ее за предплечье и притягиваю к себе. — Ты никуда не пойдешь.
Она хлопает ресницами и кладет руку на мою. — Ты не причинишь мне вреда, Фрэнки. Ты знаешь, что сделает папа.
Это заставляет меня искренне улыбнуться. — Именно, я рассчитываю на это.
Она хмурится, прежде чем ее глаза расширяются. Она понимает. Я хочу, чтобы они все умерли.
— Фрэнки, иди сюда, блять, — орет Грейсон.
— Что ты наделала? — рычу я.
Она хихикает. — Только то, что сделал бы ты на моем месте.
Черт.
Значит, они оба мертвы.
Я тащу ее за собой. Первой замечаю Еву. Сжимаю руку Марии так сильно, что она вскрикивает от боли. Я едва замечаю это из-за стука крови в ушах. Теперь смерть Романо будет в десять раз мучительнее, чем я планировал.
Несмотря на то, что я сейчас чувствую внутри, я стараюсь, чтобы никто снаружи этого не увидел. Особенно Мария.
Вот так я выживаю в этом мире.
Грейсон выдергивает цепи из стены, когда я оборачиваюсь. Лука стонет, и я замечаю, что из его живота течет кровь. Он едва двигается.
— Давай, Лука, останься со мной, черт возьми, — в голосе Грейсона слышится нотка паники, когда он надавливает на живот Луки, чтобы остановить кровотечение.
— Где Роза? — слабо откашливается он.
Грейсон смотрит на меня, прежде чем ответить. — Она в безопасности, Лука.
Суровое напоминание о том, почему в этой жизни нельзя никого подпускать слишком близко, иначе тебя разорвут на части.
Больше никогда.
— Ты можешь вытащить его отсюда? — кричу я Грейсону.
Он постукивает по наушнику говоря с Энцо. — Да. Врач в пути, тоже.
Он помогает Луке подняться на ноги, поддерживая его. С течением секунд Лука все сильнее бледнеет.
Я в ярости поворачиваюсь к Марии. Она пытается отступить назад, но затем отводит колено назад и бьет меня прямо по яйцам.
— Иисус, блядь, Христос, — я сгибаюсь пополам и отпускаю ее запястье, мой пистолет с грохотом падает на пол.
Размытым зрением я вижу ее красные ногти, и она поднимает пистолет. Я с трудом выпрямляюсь и стону.
Она слегка дрожит, направляя пистолет на Грейсона.
Кажется, все замирает, ее палец дергается над спусковым крючком.
Я бросаюсь на нее, хватаю за запястье и тяну его на себя.
Сначала я слышу выстрел, а потом чувствую, как боль пронзает меня насквозь.
— Дерьмо.
ГЛАВА 87
Лука
Я несколько раз моргаю, ожидая, что боль от пули пронзит меня насквозь, но этого не происходит.
— Фрэнки, ты в порядке? — кричит Грейсон рядом со мной.
Фрэнки сбрасывает куртку, обнажая красное пятно, пропитавшее его рубашку на плече.
Он смотрит на кровь, и твердо уставляется на Марию. Она отступает назад, поднимая руки в вверх, когда он схватил ее за горло.
— Позвони Романо по телефону, — его голос хриплый от гнева.
Она царапает его руки. Он смеется ей в лицо и грубо обыскивает задний карман ее черных обтягивающих джинсов, чтобы достать телефон.
— Код?
Она сжимает губы, ее лицо краснеет, когда он усиливает давление.
— Код?
Он на мгновение отпускает ее, а затем щелчком обнажает лезвие ножа, надавливая его к ее горлу.
— 123193.
— Мария, все в порядке? — от голоса Романо я скриплю зубами.
— Папа, помоги! — кричит она. Фрэнки вонзает нож глубже, достаточно, чтобы по стали начала стекать струйка крови.
— Романо, — его голос спокоен.
Наступает пауза.
— Фрэнки. Что происходит? — спрашиваю я.
— Я собираюсь разорвать твой мир на части, Романо. Точно так же, как ты сделал это со мной.
— Я не понимаю. Ты работал на меня годами.
Глубокий смех Фрэнки разносится по комнате. — Ты действительно ничего не понимаешь. Я никогда не приходил к тебе, чтобы выплатить долги Марко. Я планировал свою месть.
— За что?
— Тот взрыв убил не только Карлу и Риту. Он также убил мою девушку и не рожденного ребенка.
Глаза Марии расширяются, когда на линии наступает тишина.
— Нечего сказать? — кричит Фрэнки в трубку.