— Я не знал. — тихо ответил Романо, что я едва слышу его.
— Ну, теперь ты знаешь, и теперь ты, блядь, заплатишь. Начиная с жизни Марии. А потом я приду за тобой. Я не остановлюсь, пока полностью не разрушу твою жизнь. Теперь попрощайся в последний раз со своей драгоценной дочерью.
— Фрэнки, нет, пожалуйста, не делай этого. Мы можем что-нибудь придумать. Я уже потерял обоих сыновей, — умоляет Романо.
— Папа! — слезы катятся по ее лицу. Мне на нее насрать. Она сама сделала это с собой.
— Ты упустил свой последний шанс попрощаться. Очень скоро увидимся, Романо.
Фрэнки прерывает звонок, швыряя телефон через всю комнату, прежде чем снова обратить свое внимание на Марию.
— Увидимся в аду, дорогуша.
Он быстрым движением проводит ножом по ее шее, от одного края к другому. Ее лицо бледнеет, когда она хрипит последними вздохами. Он держит ее, пока вся жизнь не иссякнет. Потом улыбается.
Он бросает тело на землю. Я слежу за его взглядом к Еве, лежащей лицом вниз на полу в луже крови.
— Грейсон, мне нужно, чтобы ты вытащил из меня эту пулю, — говорит Фрэнки не отрывая взгляда от своей племянницы, его лицо абсолютно нечитаемо.
— Давай вернемся к машине. Там сделаем.
Мои ноги тяжелеют, когда мы идем по складу. Мне требуются все оставшиеся силы, чтобы отрывать ноги от земли.
— Где Роза? — мне удается выдавить из себя всего три слова, обжигающих мои легкие.
— Она в машине с Келлером, — ворчит Грейсон, обнимая меня за плечи.
Она здесь?
Свет режет мне глаза. Море красного заливает парковку. Повсюду человеческие тела.
— С боссом все в порядке? — вижу размытую фигуру, узнаю голос. Я просто ни хрена не вижу.
— Мне нужно к Розе, — мне нужно попрощаться.
Я падаю на землю. Я физически не могу больше бороться.
Мне просто нужно добраться до моей Розы.
Чтобы сказать ей, как сильно я ее люблю.
Чтобы поцеловать ее в последний раз.
Я пытаюсь заговорить, но мое тело не слушается.
Оно сдается.
ГЛАВА 88
Роза
— Келлер, почему они так долго? — мое колено подпрыгивает на коврике, когда я пытаюсь выглянуть в окно.
Он держит голову прямо, костяшки пальцев белеют, когда он сжимает руль. — Энцо сообщил, что они выходят.
Кажется, будто прошла целая вечность с тех пор, как Фрэнки и Грейсон ушли. Я крепче обнимаю колени. Я не переставала плакать, до такой степени, что у меня начали гореть глаза.
— О, черт, — Келлер открывает дверцу и выпрыгивает. Мое сердце замирает, когда я вижу их.
Раскрасневшийся Грейсон несет Луку на руках. В поле зрения появляется Фрэнки, держащийся за плечо, весь в крови.
Я открываю дверцу машины и выхожу, мои ноги едва держат меня на ногах. Я хватаюсь за ручку, чтобы не упасть.
— Садись обратно в машину, — кричит Фрэнки, морщась, указывая на внедорожник и бросаясь ко мне.
Я забираюсь обратно. Келлер бросается и открывает заднюю пассажирскую дверь. Грейсон укладывает Луку на сиденье рядом со мной, и я ахаю. Меня тошнит.
Здесь так много крови.
Он такой бледный.
— Положи его голову к себе на колени. Я отодвину его, чтобы сесть и продолжить давить на его раны.
Я убираю руки с колен, и Грейсон кладет безвольную голову Луки на меня.
Я едва вижу сквозь слезы.
— Лука, — шепчу я. — Он…?
Я не могу произнести эти слова.
— Нет, — Грейсон залазит внутрь и захлопывает за собой дверь.
Мои руки обхватывают его лицо; он ледяной. Его дыхание прерывистое. Внедорожник с грохотом оживает, и Келлер, резко маневрируя, мчится вперед.
Я не могу перестать смотреть на лицо Луки. Почему он выглядит таким умиротворенным? Почему он выглядит мертвым?
Я наклоняюсь и целую его в лоб. — Пожалуйста, не покидай меня, Лука, — умоляю я, надеясь, что он слышит мой голос. Мои слезы капают ему на щеку.
— Что, черт возьми, там произошло? — кричит Келлер, заставляя меня подпрыгнуть.
— В меня стреляли, Мария мертва, а Лука не в лучшей форме. Врач встретит нас на конспиративной квартире, — хрипит Фрэнки, которому самому явно больно.
Келлер швыряет телефон Фрэнки. — Позвони Сиенне. Убедись, что они в своих комнатах. Я не хочу, чтобы они это видели, — рычит он.
Я поворачиваюсь к Грейсону. — Ему нужна больница, а не просто врач?
— Сейчас там небезопасно. Нам нужно знать, где Романо. Наш врач лучший, не волнуйся. У нас даже есть операционный зал в подвале, — он продолжает давить на раны Луки.
Я не могу заставить себя взглянуть на них. Как только Фрэнки кладет трубку, я сглатываю подступившую желчь к горлу и задаю вопрос, на который не знаю, хочу ли услышать ответ.