Я натягиваю трусики, леггинсы и толстовку с капюшоном. На прикроватном столике остались даже резинки для волос, пакет с косметикой и средствами по уходу за кожей. Он видел меня в самом худшем виде, так что я могу, по крайней мере, попытаться привести себя в приличный вид. Даже если это просто для того, чтобы убрать с его лица это обеспокоенное выражение.
Я хватаю сумку и снова направляюсь в ванную, творю свое волшебство, заставляя свою кожу сиять и укладываю свои вьющиеся волосы в небрежный пучок.
Когда я спускаюсь по лестнице, от запаха готовящегося завтрака у меня урчит в животе. Лука, что-то насвистывая себе под нос, переворачивает блинчики. Как я раньше не заметила, что он одет в облегающую черную футболку и серые треники, которые демонстрируют каждый чертов мускул?
Он поворачивает голову, чтобы увидеть меня, и его лицо озаряется.
— Вау, — шепчет он, прежде чем улыбнуться и вернуться к плите.
Мои щеки горят, когда я сажусь на барный стул за кухонный островок. Он ловко посыпает блинчики свежими фруктами, и я облизываю губы, когда он ставит их передо мной.
Я даже не могу подобрать слов, достойных того, чтобы описать, как вкусно это пахнет.
— Выглядит потрясающе.
Он подмигивает мне и садится рядом. Я не могу удержаться от того, как он ест, и продолжаю наблюдать, как напрягаются его мышцы, когда он откусывает еду.
Через мгновение он останавливается и его глаза встречаются с моими.
— В чем дело? Ты не голодна?
Его голос вырывает меня из очарования. Как долго я смотрела на него?
— Д-да. Я…Черт, — я отвожу взгляд и быстро запихиваю еду в рот, чтобы избежать любого разговора. Его тихий смех, когда он возвращается к своей тарелке, вызывает теплую дрожь у меня в животе.
Мне удается справиться со всем этим. Сахар уже борется с моим истощением. Чувствуя, что мне нужно отплатить ему за его доброту, я начинаю собирать тарелки, но он кладет руку мне на плечо, останавливая меня. От его прикосновения по моей коже пробегают мурашки, и я замираю от этого прикосновения.
Он отодвигает свой стул и забирает у меня тарелку.
— Сиди, где сидишь. Я займусь этим.
— Я хочу помочь. Я больше не хочу быть бесполезной. Ты так много сделал.
Он хмыкает и отходит. Как только его рука исчезает, я начинаю скучать по его прикосновениям. Какого черта? Это что-то новенькое. Я никогда не хотела мужских прикосновений, но от его прикосновений я расслабляюсь и чувствую себя в безопасности.
Пока он загружает посудомоечную машину, я выбрасываю все фруктовые обрезки в мусорное ведро, что-то напевая себе под нос.
— Мне сегодня нужно идти на работу. Не знаю, во сколько я на самом деле вернусь домой сегодня вечером.
Я чувствую беспокойство в его голосе. Боже, должно быть, я действительно была в ужасном состоянии, раз он так беспокоится из-за того, что оставляет меня.
— Со мной все будет в порядке, Лука.
Вода почти обжигает мне пальцы, когда я смачиваю тряпку, чтобы вытереть столешницу.
Он прислоняется к закрытой дверце посудомоечной машины и скрещивает свои большие, покрытые татуировками руки на груди.
— Ты уверена? Потому что, если нет, я могу отменить тренировку с Грейсоном, так что большую часть дня я буду с тобой.
— Клянусь, сегодня я чувствую себя лучше. Я просто посмотрю несколько фильмов, может быть посижу на улице и подышу свежим воздухом. А сортировка всей моей новой одежды займет большую часть дня.
Я сдерживаю ухмылку, натягивая рукава толстовки, чтобы он не видел, как дрожат мои руки.
Он достает телефон из своих серых спортивных штанов и протягивает его мне. Его глаза сужаются, когда он смотрит на меня. Я не могла оторвать взгляда, изо всех сил пытаясь сосредоточиться на чем-то другом, кроме этих зеленых глаз с небольшими карими вкраплениями.
— Этот номер привязан только к моему номеру. Если я тебе понадоблюсь, позвони мне.
Я беру у него телефон, крепко сжимаю, чтобы остаточное тепло его тела утекло в меня.
— Обещаю. Теперь иди собирайся. Я могу закончить здесь.
Он делает несколько шагов в сторону и останавливается, положив широкие ладони на столешницу.
— Я серьезно. Пожалуйста, позвони мне.