— Омлет подойдет? — спрашивает он, поворачиваясь ко мне лицом.
Его глубокий хрипловатый голос творит со мной такое, чего я никогда не испытывала.
— П-прекрасно, — заикаюсь я.
Он кивает и разбивает яйца в смесительную чашу.
— Как давно ты стал боссом? — я подпираю подбородок ладонью и наблюдаю, как он готовит.
— Давно, лет семь назад или около того, с тех пор, как убили моего биологического отца.
Он стоит ко мне спиной, поэтому я не могу прочитать выражение его лица. Биологический отец?
— О, вау.
Какой странный способ говорить так о своем отце.
— Я и не знал, что у Марко две дочери, — говорит он через плечо, выливая яичную смесь на сковороду. Мои глаза расширяются от удивления. Интересно, что мой отец скрывал нас.
Я проглатываю комок в горле.
— Он не хотел, чтобы мы часто были рядом с ним, — почти шепчу я.
Несколько минут проходят в тишине, пока он готовит омлет.
Он непринужденно перекладывает один омлет-ролл со сковороды на блюдо.
— Знаешь, я никогда не знал своего настоящего отца. Я вырос на улице, и я был приемным ребенком.
— О, прости. Должно быть, это было тяжело.
Он пожимает плечами, ставя передо мной тарелку с омлетом. От одного только запаха у меня урчит в животе.
Он останавливается и хмурится.
— Ты мало ешь, малыш.
Я сглатываю, не зная, что сказать.
— У меня бывают разные фазы. Иногда я умираю с голоду, иногда меня тошнит. Но мне сейчас получше.
В данном случае это ни то, ни другое. Я просто слишком отвлечена им.
Я беру вилку, и его взгляд устремляется к моей дрожащей руке.
— Тебе нужно правильно питаться. Попкорн — это не еда, — его голос суров.
Он берет свою тарелку и садится рядом со мной. Меня окутывает запах его мужского одеколона.
Я ковыряю вилкой по тарелке.
— Так, как же ты прошел путь от приемного ребенка до босса мафии? — спрашиваю я, надеясь сменить тему.
Он опускает взгляд на мой остывающий омлет.
— Ешь, и я тебе расскажу.
У меня текут слюнки, когда я проглатываю яичницу. Я натягиваю рукава свитера, пытаясь побороть тошноту, бурлящую в животе.
— В детстве меня оставили одного в квартире, и меня забрала социальная помощь. Моя мама была наркоманкой и ее нашли с передозировкой. Они нашли ее рядом со мной. А отца они не смогли найти.
Он откусывает от своей еды.
— Еще кусочек, — он смотрит на меня, пока я робко откусываю еще кусочек.
— Меня перебрасывали с места на место. Пока одна семья не отправила меня в боксерский клуб Тони, когда мне было восемь, потому что у меня был вспыльчивый характер, — он пожимает плечами. — Они даже не догадывались, то что Тони управлял подпольным бойцовским клубом. Так что, когда все остальные от меня отказались, мне всегда было есть куда пойти. Именно там я встретил своего брата Келлера. Тони взял его к себе, и мы провели подростковые годы, сражаясь за еду и выживание.
Улыбка озаряет его лицо.
— А когда нам было по шестнадцать, миссис Руссо взяла нас к себе. Пожилая итальянка, которая только что потеряла мужа. Она пыталась приучить нас к порядку, и мы чертовски любим ее за это, как и за ее стряпню. Наши желудки были полны, у нас была теплая постель и настоящая семья. Поэтому, как только нам исполнилось восемнадцать, мы сменили наши фамилии на Руссо. Мы были ее сыновьями и всегда ими будем.
— Ой, это так мило, — я набиваю еще один полный рот яичницы. Я не могу сдержать приступ грусти при упоминании матерей. Я так сильно скучаю по своей.
— И как это привело к боссу мафии? — говорю я с набитым ртом.
Он медленно пережевывает свой кусок, и я наблюдаю, как двигается его кадык, когда он глотает.
— Ну, оказывается, мой отец не был беглым наркоманом, как моя мама. Он был главой гребаной мафии. Джузеппе Лучано.
У меня отвисает челюсть. Это имя я узнала. В детстве мама и папа всегда ссорились из-за имени этого человека. Мама хотела, чтобы мы вернулись в Италию, но отец был одержим идеей перехватить власть у мистера Лучано.
Лука наблюдает за мной.
— Ты знала его?
Я качаю головой.
— Нет. Просто слышала его имя. Меня держали подальше от бизнеса моего отца.
— Хмм, — его грудь гулко вздымается, заставляя мое сердце подпрыгнуть.
Игнорируя трепет в животе, я стараюсь не отвлекаться от темы.
— Так твой отец заставил тебя возглавить мафию? Почему? — я отправляю в рот еще одну порцию еды. Я хочу узнать больше, и только так я могу продолжить разговор.