— Этого я до сих пор не знаю. И никогда не узнаю. Его советники нашли меня, затащили на заднее сиденье внедорожника и привезли в закрытый особняк моего отца. Сказали мне, что согласно завещанию, которое он составил, власть переходит к его единственному, оставшемуся в живых, сыну.
Я кашляю, пытаясь сдержать смех.
— Подожди. Раньше тебя звали Лука Лучано? Это громкое имя.
Он хихикает.
— Руссо намного лучше.
Я постукиваю вилкой по губам, пытаясь представить молодого Луку, которого втягивают в империю его отца.
— Должно быть, это было тяжело.
Его губы поджимаются, когда он задумчиво смотрит на свою кофейную чашку.
— Моя жизнь никогда по-настоящему не принадлежала мне. Я всю свою чертову жизнь боролся за выживание. Это ничем не отличается. Сейчас я в том месте, где меня уважают. У меня денег больше, чем нужно. Как только я уничтожу твоего отца, город будет моим.
— Чего-то еще не хватает? — я могу сказать, что он не выглядит довольным своей текущей миссией.
Его глаза ищут мои, когда он откидывается на спинку стула.
— Может быть. А может и нет. Я никогда не знаю, что меня ждет.
Я отодвигаю от себя тарелку с недоеденной едой.
— Мой отец изменился с тех пор, как убили маму.
Я смаргиваю слезы. Трудно говорить о своей маме. Я никогда не рассказываю о своих страданиях.
Его теплая ладонь на мгновение ложится на мое колено.
— Мне так жаль.
Я смотрю на его широкую ладонь с татуировкой, выглядывающей из-под белой манжеты.
— В нашем доме произошел взрыв. Мне было всего четырнадцать. Все произошло так быстро, что я мало что помню. Вот мы с Евой придумывали танцевальные номера в саду. А следующее, что я помню, я очнулась в больнице. Моя мама, нона и еще несколько человек были убиты.
Я сдерживаю слезы, чтобы не разрыдаться. После ее смерти мой отец даже не упоминал ее имени в доме. Все фотографии исчезли. Он даже оттолкнул меня, потому что у меня были ее темные глаза.
— Все, что его волнует, — это власть. Мы потеряли наш дом на Сицилии из-за его войны с Капри. А потом он привозит нас сюда и снова ломает.
Я закрываю лицо руками.
— О, Роза, — его голос мягкий и успокаивающий.
Я спрыгиваю с барного стула, в груди что-то сжимается. Чувство, которое я слишком хорошо знаю.
Я слышу, как он зовет меня вслед, когда я бросаюсь в свою комнату и захлопываю дверь.
Я просыпаюсь, зевая, и прижимаюсь к Луке без рубашки. Он обнимает меня своей сильной рукой и притягивает ближе.
За последние две недели мне приснилось всего пару кошмаров. Оба раза он заключал меня в объятия и шептал:
— Это я, Лука. Я здесь. Ты в порядке, малыш. Никто не причинит тебе вреда.
Затем укачал меня, чтобы я снова заснула.
Я чувствую себя как новенькая. Та, кто действительно спит и просыпается без похмелья.
— Доброе утро, малыш, — его голос хриплый, а дыхание щекочет мне голову.
Я закатываю глаза.
— Я действительно не такая уж и маленькая.
Он поворачивается на бок и ухмыляется мне. Его темные волосы растрепаны на макушке, и у меня возникает странное желание запустить в них пальцы.
Огонь разгорается внутри меня, совершенно чуждое чувство, которое заставляет меня сжать бедра вместе. Я хочу этого мужчину, я просто не знаю, что с этим делать. Он никогда не захочет такую сломленную женщину, как я.
— Ты хорошо спала прошлой ночью.
Он усмехается, его зеленые глаза озорно искрятся.
— Почему ты так говоришь? — я наклоняю голову, чтобы лучше видеть его лицо.
Он прикусывает нижнюю губу.
— Возможно, ты схватила за мой член во сне, а возможно, и нет.
— Нет! Я этого не делала!
Я задыхаюсь. Меня охватывает смущение. Теперь мои щеки пылают.
— Ты это сделала. Это меня и разбудило.
— Боже мой, мне так жаль.
Я закрываю лицо руками. Он отводит их, и его губы растягиваются в улыбке.
Я начинаю паниковать. Что, если он заставит меня вернуться в мою собственную комнату? Я наслаждаюсь этими спокойными часами сна.
— Эй, все в порядке. Не волнуйся. Я могу придумать кое-что и похуже, чем быть облапанным во сне маленькой итальянской красавицей, которая лежит у меня в постели.
Он закидывает одну из своих татуированных рук за голову, приподнимаясь и наблюдая за мной.
Он считает меня красивой?
Я хлопаю ресницами, глядя на него.
— Прости, что?
Он смеется и отодвигается на другую сторону кровати.
— Давай, нам пора вставать. У меня есть кое-что для тебя внизу, а потом я должен на работу. Чем быстрее я разберусь с этим, тем скорее ты получишь свободу.