— Прости, — шепнул Егор мне на ухо, — я не смог терпеть взгляды всех парней, что порывались подойти к тебе, поэтому вёл себя, как идиот.
Я повернулась к нему лицом и улыбнулась.
— Если бы я не знала тебя, предположила бы, что это ревность.
Егор пустил на свои губы широкую сладкую улыбку и наклонился так, чтобы между нашими губами осталось совсем мало места.
— Это она и есть, но я ревную тебя как друга, — он сжал мои бёдра совсем не так друг, — Не хочу, чтобы у тебя не осталось времени общаться со мной, когда какой-нибудь парень вскружит тебе голову.
Единственный парень, способный вскружить мне голову, сейчас стоял передо мной и вряд-ли мог отдать себе в этом отчёт.
Я перевела взгляд на его губы и нервно сглотнула.
— Если ты поцелуешь меня прямо здесь, это вызовет вопросы, — прошептала я слегка хриплым от желания голосом.
На самом деле мне было всё равно кто и что подумает, но было что-то особенно в том, чтобы скрывать наши отношения. Запретный плод сладок особенно тогда, когда ты сама его себе запретила.
— Тогда хорошо, что я не собираюсь тебя целовать, — ответил Егор и рассмеялся, когда я схватилась за его футболку, чтобы удержать рядом, — не собираюсь целовать здесь, — уточнил он, — на это у нас есть вся ночь, а потом ещё больше.
Я представляла собой жалкое зрелище, пытаясь удержать рядом с собой парня в физическом плане. Но я чувствовала боль, когда он уходил, пусть даже наша разлука и не продлилась бы долго.
— Все ночи мира будут нашими, — прошептал Егор, приблизившись к моих губам, но в последнее мгновение свернув и поцеловав меня в щёку.
Я разочарованно застонала, но из меня вырвался совсем другой стон, когда его губы коснулись моей шеи. Мои колени подогнулись, и я совсем беззастенчиво вцепилась к плечи Егора.
Нам было никого не обмануть, достаточно было одного взгляда в нашу сторону, чтобы понять, что между нами что-то есть, но губы Егора упорно не касались моих. Они касались моей шеи, моих ключиц, открытой груди. Его руки качались моих бёдер, забирались под юбку, приподнимали топ, сжимали оголённую кожу, но не делали ничего предосудительного, пока я сгорала в агонии.
Мы думали, но не говорили. Хотели, но не касались. Танцевали, но не двигались. Чувствовали, но не любили. И я готова была раствориться в этом моменте.
Глава 22
Мой телефон упорно звенел вот уже несколько минут, пока я кое-как сумела оторвать голову от подушки и на ощупь найти телефон на тумбочке, расположившейся около кровати.
Я раздражённо (насколько вообще была способна, когда сонная голова ещё не начала работать) вздохнула.
— Время пять часов утра, надеюсь ты звонишь по важной причине.
— С днём рождения, малышка, — послышался слишком весёлый для раннего утра голос Артёма.
Я вздохнула и резко села, на всякий случай проверив дату на телефоне, чтобы убедиться, что брат не ошибается.
— И тебя с днём рождения, — сказала я, стараясь сделать голос как можно более счастливым, — я рада, что ты не нарушаешь наши традиции, и поздравляешь меня первым, но тебе не кажется, что сейчас слишком рано?
Я слышала, как Артём на другом конце трубки рассмеялся. Он всегда отдавал предпочтение ранним подъёмам, хотя по его образу плохого мальчика складывалось другое впечатление. Но брат предпочитал лучше вообще не ложиться, чем спать до обеда.
— Я старше тебя, но ты ужасная зануда, — усмехнулся он, — Я позвонил, чтобы ты поздравила меня первой, а ещё по тому, что у меня есть новость, — выдал брат с едва скрываемым счастьем.
— Даже страшно предположить, — скептически отозвалась я, хотя Артём добился своего и вызвал у меня интерес. Не часто он радовался, словно маленький, и мне было интересно, что послужило этому причиной.
— Тогда я тебе не скажу, — бросил он.
— Да ладно тебе, — протянула я, — перестань тянуть резину и говори.
Артём слегка рассмеялся, когда понял, что его план сработал.
— Окей, считай до трёх.
— Что? — переспросила я, уверенная, что он шутит.
— До трёх, — скомандовал он, не унимаясь.
— Я не буду делать это, — возмутилась я.
— Тогда я отключаюсь, — предупредил Артём, нисколько не насупившись.
Он знал, что я соглашусь.
— Хорошо, — застонала я, — но я тебя ненавижу.
— А я тебя люблю, — бросил Артём, — а теперь начинай, только медленно.
Я горько вздохнула, не представляя, что он задумал.
— Один, — медленно начала я, — Два. Три.
А потом тишина.
— Ну? — спросила я, а в следующую секунду подпрыгнула на кровати от испуга.
— Сюрприз! — услышала я громкий голос брата, но доносился он совсем не из динамика телефона, я в шоке подняла взгляд на дверь моей комнаты и увидела стоящего в ней Артёма.
Я завизжала и бросилась к брату, задушив его в своих объятиях.
— Кажется ты скучала сильнее, чем я, — рассмеялся он, слегка отрывая меня от пола и крепко сжимая.
В любом другом случае я бы не стала так выдавать своего счастья при виде него, но сейчас я даже не пыталась это сделать.
— Что ты тут делаешь?
Я подняла голову и столкнулась всё с тем же нахальным взглядом. Его темноволосый обладатель был явным плохим парнем, и бросал вызов всем вокруг. Но я знала, что под этой маской скрывалось нечто большее, что сейчас заставило его быть здесь.
— Решил, что нельзя нарушать наши традиции, — ответил Артём.
Все наши дни рождения мы праздновали вместе. Это было что-то вроде негласного обещания каждого из нас. Рядом могло не быть Марата или родителей, но мы всегда были у друг друга, потому что у нас был один день на двоих.
— А как же университет?
Артём отмахнулся, будто это не имело значений, хотя я знала, как много усилий он прикладывает, чтобы хорошо учиться, делая при этом вид, что совсем не старается.
— Сказал, что заболел, и мне поверили благодаря красивым глазкам и таланту умаслить любую женщину с шести до ста лет.
Я слегка рассмеялась.
— Только без подробностей.
Артём усмехнулся и кивнул, оглядывая мою комнату.
— Собирайся, и я устрою тебе праздничный завтрак, — сказал он.
— Ты приготовишь завтрак? — с надеждой спросила я.
На самом деле Артём готовил просто потрясающе, но из-за наших с Маратом подколов и нежелания становится главным поваром в нашей семье, он делал это крайне редко. Могу сказать, что мы сами это заслужили.
— Неа, — протянул он, — идём в первое попавшееся кафе.
Я разочарованно застонала, но не удержалась и ещё раз обняла Артёма.
— Я скучала по тебе, — прошептала я.
— Могу себе представить, — рассмеялся Артём.
Я быстро заправила кровать, убрала разбросанные по всюду вещи, умылась и, натянув на себя более менее приличную одежду, вышла из комнаты. На стеклянном журнальном столике в гостиной меня ждал огромный букет красных роз. Я даже при желании не смогла бы их всех пересчитать. Вообще я считала красные розы достаточно пошлыми и обязывающими к чему-то большему, но готова была принимать их от брата. Это был своеобразный сигнал от Артёма говорящий: «Ты не такая уж и ужасная сестра, терпеть в принципе можно».
— Даже не хочу знать сколько они стоят, — сказала я, уткнувшись носом в букет.
Артём рассмеялся.
— Мне пришлось потратить на них несколько стипендий, — пошутил он.
По крайней мере я надеялась, что он шутил. Мы с Артёмом и Марат никогда особо не любили разбрасывать деньги на ветер, что вызывало недовольство наших родителей, которые, по их словам, зарабатывали только ради нас. Но именно они воспитали в нас ту самостоятельность, что не позволяла нам пускать на ветер деньги, которые к тому же не мы сами заработали.
Квартира была единственной вещью, на которую я тратила деньги родителей, и хотя могла выбрать и побольше, остановилась на этой. Учёбу Артёма тоже оплачивали родители, но он получал довольно приличную стипендию, на которую, по его словам, и жил. За учёбу Марата в Америке платили родители, а сейчас он ездил на машине, подаренной ему несколько лет назад, но и за то и за другое он уже почти вернул деньги, зарабатывая уже сейчас, когда даже не получил высшее образование. Университеты Лиги плюща высоко ценились в резюме внутри нашей страны.