Когда вся работа была проделана, мы с Владой принялись готовить, пока парни собирали мебель. Перед уходом её даже пришлось разделить, чтобы бедные маленькие мальчики не поссорились, не поделив мой новый стол. Дети, ей Богу.
Влада была явно лучше в готовке, чем я. Она даже любила это дело, чего мне было не понять. Поэтому в основном я лишь выполняла её поручения, нарезая овощи или сливая воду с макарон.
Этот увлекательный процесс был прерван Артёмом, который залетел в кухню с такими большими глазами, что даже мне стало страшно.
— Если вы что-то сломали, то получите от меня, — предупредила я.
— С чего ты взяла, что мы что-то сломали? Невысокого же ты мнения о своих братьях и своем парне, — ответил Артём, но на его лице всё ещё было странное выражение.
Парень. Он сказал парень, имея в виду Егора. «Он мне не парень!» — хотелось сказать мне, но я промолчала. Именно это было одной из причин того, почему я держала наши с Егором отношения в секрете. Люди очень любили делать преждевременные выводы.
— Тогда почему ты здесь? — спросила я вместо этого.
— Мы закончили, — с гордостью ответил брат, будто они строили атомный ледокол, а не собирали кровать, — правда без травм и не обошлось. Марату вот например придётся пришивать палец.
Он сказал это так просто и естественно, что первые пару секунд я думала, что он говорит правду, как и Влада, которое мгновенно стала мертвенно бледной. В одно мгновение она стояла рядом, а в следующее уже бежала по квартире в поисках Марата.
— От твоих шуток она чуть в обморок не упала, — сказала я, укоризненно взглянув на брата, на лице которого не было ни капли сожаления.
— Думаю она захочет убить меня, когда увидит, что с Маратом всё в порядке, — поморщился Артём, — надеюсь она поймёт, что всё это ради благих целей.
— Какие тут благие цели? — удивилась я, монотонно мешая готовящийся на плите соус.
— Марат опять завёл своё любимое «Скучаю не могу». Вот пусть они там пообщаются или уж не знаю чем парочки там занимаются, когда скучают друг по другу.
Я поморщилась от пошлого намёка.
Не могу сказать, что Артёму были чужды привязанности. Были люди, которых он любил и ценил. Но они семья. Возможно он просто не понимал, как между просто парнем и девушкой может завязаться такая привязанность. В конце концов даже Владу он любил не потому, что она была девушкой Марата, а потому, что для него она была сестрой. Семья, пусть и не одной крови.
— Эти сантименты называются чувствами, — сказала я, — и ты когда-нибудь поймёшь это.
Артём едва заметно поморщился.
— Не дай Бог мне стать таким сентиментальным. Не хочу чувствовать себя плохо лишь от того, что провёл всего одну ночь вдалеке от своей девушки, — сказал он так, будто это было просто ужасно, — надеюсь, что даже слова «моя девушка» я никогда больше не произнесу. Я не готов зависеть от кого-то настолько сильно.
Он отрицал вовсе не саму любовь в привычном нам понимании. Он отрицал их перспективу развития. «Секс? Да, давайте. Страдания? Нет, не для меня». И я такой была, да что уж там я и сейчас была такой.
Но теперь я уже перешла ту грань не возврата, когда ты чувствуешь, что теряешь себя, когда твой человек далеко. Мне самой было это ненавистно, но Егор словно был моим наркотиком. Возможно именно это и была любовь. Хотеть касаться. Но не только тела, нужна была ещё душа.
Но сейчас моя жизнь не о любви, хотя все принципы есть. Возможно я все-таки не умею отличать любовь от привязанности или простой зависимости. Но чем бы это не было, это чувство было прекрасным, словно окрыляя тебя.
— Когда-нибудь ты встретишь ту самую, вы заведёте детей, а по вечерам дружно будете смеяться над тем, что когда-то ты так считал, — уверенно сказала я.
Я верила в это. У всех из нас всё должно было быть хорошо. Мы заслужили это.
Артём печально улыбнулся и покачал головой, будто это идея была абсурдной.
— Иди посмотри, как выглядит твоя новая комната, — перевёл он тему, — надеюсь тебе понравится.
— Не могу, — сказала я, подняв лопатку над сковородкой, — я тут типа готовлю.
— Вот именно, что типа, — сморщился брат, забирая у меня орудие перемешивания, — иди, я точно справлюсь с этим.
Это было чем-то новым.
Я вряд ли в полной мере осознавала, что мы сейчас делаем до того момента, как зашла в свою новую комнату. Вроде та же, что и старая, но уже не она. Было странно не видеть вокруг это море розового везде, где его вообще можно было разместить.
Сейчас комната выглядела пустой, но такой она нравилась мне определённо больше. Стены теперь были бежевыми, что было точно практичнее розового. Хотя когда-то я считала, что розовым всегда будет в моем сердце цветом номер один.
Огромная высокая бежевая кровать, которая при первом взгляде на неё так и манит прилечь. Мы даже покрасили мой старый шкаф, чтобы он подходил под стены. Возможно это было не лучшим решением, но вышло достаточно не плохо. Большой телевизор напротив кровати, чтобы лежать было ещё удобнее. Длинный белый комод под ним. Пустой письменный стол рядом. У большого панорамного окна стояли два светлых кресла и несколько цветков в горшках.
— Не плохо, правда? — улыбнулся Егор, заходя в комнату с несколькими коробками в руках, в которых лежали всякие мелочи, которые должны были разбавить эту комнату и сделать её более уютной.
Я кивнула и подождав, пока Егор поставит коробки на пол, обняла его, зарывшись лицом в его футболку, на которой кое-кто оставил пару следов краски. Впервые с сегодняшней ночи мы остались вдвоём, поэтому просто стояли рядом, пока я крепко обнимала его, а Егор гладил меня по голове.
Он слегка отстранился и заглянул мне в глаза.
— У нас всё хорошо? — обеспокоенно спросил он.
Я кивнула.
— Прости меня, пожалуйста, — прошептала я, легонько коснувшись его губ своими.
Весь день я игнорировала его, почти не смотрела в его сторону и избегала его компании. Мне надо было успокоиться, но я бы приняла, если бы после этого Егор послал бы меня далеко и на долго. Но я в который раз убеждаюсь в его идеальности, когда он просто ждёт и ждёт, будто ему вовсе не было больно от моих поступков.
Я знала, что бывала жестокой, и точно не заслуживала этого. Но я не могла его отпустить. Точно не сейчас.
Перестань отталкивать людей.
Слова Марата, но это были и мои слова. То, во что сейчас я и сама верила. Мне действительно пора перестать это делать. В конце концов не важно, что происходит между мной и Егором, мы друзья. И мне пора начать доверять друзьям.
Когда Егор отступил, на его губах играла лёгкая улыбка. Я сама не смогла сдержать улыбку. Я посмотрела вниз на коробки и увидела то, что лежала на самом верху одной из них. Точно так же, как и розовый цвет, в детстве я любила писать дневники. Приходишь вечером и пишешь своим кривым и непонятным почерком с ошибкой в каждом слове то, что происходило сегодня в твоей жизни. А ещё я любила писать в них любовные признания.
Отгадайте какого цвета был дневник? Естественно, розового.
Я взяла его и немного пролистав показала Егору.
Арина + Егор = Любов.
Егор рассмеялся, а я пролистала ещё пару страниц, где большими буквами было выведено:
Я болше не льюблю Егора!!!!
— Что я сделал тебе в тот день? — удивился он.
Я немного покопалась в памяти, хотя, справедливости ради, идти пришлось не далеко.
— В школе я увидела тебя в какой-то девочкой, которая хохотала над твоими шутками, — ответила я.