— Хотела бы я сказать, что тогда поняла, что не могу ни на кого надеяться, но всё было не так. Я расплакалась и скрылась в одной из комнат. Там меня нашёл другой парень, он сказал, что видел причину, по которой я плачу, и попросил не расстраиваться из-за глупого парня, ведь все парни там хотели быть со мной. Он молча ждал, пока я выплакаюсь у него на плече, а потом рассказывал дурацкие истории, смеша меня до боли в животе. Тогда я не думала о нём, как о парне, он был мне другом.
— Когда мы вышли из комнаты, Марат увидел нас вместе и буквально впал в бешенство, а его друг наконец оторвался от девушки, с которой целовался, и встал на сторону моего брата. В глазах парня, которого я любила, я видела злость, когда его взгляд упал на мои руки, сплетённые с руками другого парня. Возможно это и не была ревность, но злость куда лучше, чем безразличие, и тогда я, маленькая миленькая сломанная девочка, решила зацепиться за это чувство. Все всегда говорят, что я играю людьми. Так вот этот парень был первым, кого я использовала в своих целях. Через две недели я начала встречаться с парнем, против которого был мой брат. Через два месяца он впервые поднял на меня руку. Я не могла сказать никому, потому что мне было стыдно.
Вадим знал о моих чувствах к Егору, поэтому вымещал всю злость от встреч с ними на мне. Но об этом я не говорю. Есть вещь, которыми я всё-таки готова пожертвовать в данной ситуации.
Я не видела, но практически чувствовала, как Егор хмуриться, когда до него доходит весь смысл этой истории.
— Я тебя ни в чём не обвиняю, — поспешно добавила я, — ты не виноват в том, что из-за своих комплексов я выбрала не того парня. И ты уж точно не виноват в том, что я не могла набраться смелости рассказать о том, что он со мной делает.
Я протянула руку и коснулась его руки, Егор едва заметно вздрогнул, но не пошевелился. Он просто поднял на меня глаза полные боли. Боли и чувства вины.
— Почему ты просто не сказала мне, что я тебе нравлюсь? — прошептал он, — Это бы всё изменило. Чёрт возьми, это изменило бы так много!
Я покачала головой. Что бы было, если бы я не пришла на ту вечеринку? Что бы было, если бы я не увидела Егора с Катей? Что бы было, если бы я поняла, что хочет от меня Вадим, или просто не решилась его использовать? Мы могли думать об этом бесконечно, но это так не работает. Мы не должны думать о том, что бы было, если бы тогда поступили по другому, потому что поменять что-то было уже невозможно.
— Ты имела ввиду Катю, когда говорила, что я променял тебя на девушку? — спросил Егор.
Возможно ему не стоило задавать этих вопросов, а мне не стоило на них отвечать. Я видела, что ему больно, а сделать ещё больнее я не хотела. Но я пришла сюда, чтобы рассказать всё, и может стать наконец свободной, а Егор хотел выслушать. Возможно в этом и была проблема.
Я покачала головой. Я имела ввиду сразу нескольких девушек.
— Ты помнишь девушку, которую привёл в эту квартиру, когда я ушла на вечеринку с Захаром? — спросила я хриплым голосом, мне до сих пор было сложно об этом говорить.
Егор нахмурился, не понимая при чём тут это.
— Имя — нет, но она была тёмненькой, — ответил он.
Я закрыла глаза, чувствуя, как боль душит моё горло.
— Она была блондинкой, Егор.
Не знаю зачем мне это. Возможно, если бы он сказал, что помнит её имя, и что она нравилась ему по настоящему или что он испытывал к ней хотя бы какие-то чувства, мне бы стало легче. Но нет, он променял меня на девушку, которую сейчас не в состоянии вспомнить.
— Однажды ты спросил меня о том, как Захар сломал меня, но ты ошибся. Это сделал не он, это сделал ты.
Егор смотрел на меня странным взглядом.
— Я не…, - начал он, потянувшись ко мне, но замолчал, когда я резко поднялась.
— Пожалуйста, не трогай меня, — попросила я полушёпотом, — я всё расскажу, но не смогу сделать это, если ты прикоснёшься ко мне.
Я правда хотела, чтобы он дотронулся до меня, но я не хотела чувствовать его боль. Не тогда, когда я собиралась увеличить эту боль. И я надеялась, что он понимает это.
— Хорошо, — прошептал Егор, опуская руки.
Пока я рассказывала, он смотрел на меня дикими глазами, в которых я видела только боль. Боль. Боль. Боль. И ничего кроме боли.
Когда я наконец закончила, Егор молча отпустил голову на согнутые стоящие на коленях руки.
— Как ты могла меня простить? — прохрипел он, — Зачем ты вообще это сделала?
— Потому что я люблю тебя, — ответила я, снова садясь перед ним.
— Ты не должна была меня прощать и любить не должна была. Как ты можешь любить меня, когда я ничем не отличаюсь от парней, смешивающих тебя с грязью.
— Ты другой, Егор, ты никогда бы не поступил со мной так, как они.
— Но я делал тебе больно, — возразил он, — просто потому что хотел, чтобы тебе было больно.
Я прикоснулась к его горящей щеке, и он отшатнулся от меня. Я почувствовала боль, но едва ли собиралась это показывать.
— Я простила тебя, — прошептала я, смахивая слёзы с щёк, — и ты должен простить себя.
— Арина, ты вообще в своём уме? Ты понимаешь, о чём меня просишь? Как я могу простить себе то, что по моей вине ты пережила? Как я могу простить себе побои Вадима, твою сломанную мечту, накачивание тебя наркотиками или изнасилование?
— Я бы пережила это ещё раз, если бы мне пообещали, что мы снова будем счастливы, — сказала я, уверенная в своих словах.
Егор резко поднял на меня глаза. Не боль, а злость резала мне сердце.
— Не говори так, — воскликнул он, — никогда больше я не позволю повторится этому.
— Но это правда, Егор. Мне всё равно, что было раньше, просто дай нам ещё один шанс, — попросила я, чувствуя, как упорно текут по щекам настырные слёзы.
Я видела точно такие же слёзы на лице Егора, но ничего не могла поделать с его болью. С нашей общей болью.
— Нет, — просто сказал он, не отводя взгляд, — между нами было всё кончено вчера, а сегодня ничего не изменилось.
Что?
Я открыла рот, а потом закрыла. Я ожидала немного не такой реакции.
— Но мы любим друг друга! — воскликнула я, всхлипнув.
К чёрту все слова о том, что я не представляла, что он выберет. На самом деле я надеялась, что он выберет нас!
— Я люблю тебя, — прошептал Егор, глядя на меня, — и знаю, что ты любишь меня. Но это точно не значит, что нас суждено быть вместе.
— Это бред! — крикнула я. — Ты сейчас ведёшь себя, как чёртов трус! Какая разница, что нам суждено, а что нет? Мы можем быть счастливы, зачем ты отвергаешь это?
Меня всю трясло от злости на всю планету и эту чёртову судьбу. Я хотела быть с Егором. Я хотела быть его, принадлежать ему. Я хотела любить его. Больше, чем когда-либо прежде.
— Тебе лучше уйти, — попросил он спокойным голосом.
Что я могла сделать? Привязать его к себе и насильно заставить быть со мной? Тут я была бессильна, и мы оба это понимали.
— Ты сказал мне, что ты заслуживаешь правды, и я тебе её дала, — сказала я спокойным, слегка дрожащим голосом, — Ты сказал, что я заслуживаю человека, который сделает меня счастливой, и этот человек — ты. Кажется не все из нас получают то, что заслуживают. Ты ушёл, оборвав между нами всю связь, но я не буду этого делать. Знай, что я всё равно люблю тебя. Тебя настоящего, а не того, кем ты сейчас хочешь казаться. Я жила с этим чувством четырнадцать лет, и точно не собираюсь продолжать жить без него. А тебе придётся сделать свой выбор.
Я смотрела в его глаза и видела в них борьбу. Он боролся с самим собой, казалось ещё чуть-чуть и он выберет нас.
Но если я простою здесь ещё хоть секунду, а потом снова услышу отказ, это сломает меня. А я точно больше не хочу оказаться сломленной.
Я слегка улыбнулась и развернулась. Чувствовала ли я лёгкость, когда уходила от человека, которого любила? Возможно, но определённо это чувство было погребено под чем-то более сильным. Болью.
Я не посмотрела в сторону мамы Егора, когда уходила. Я не могла спокойно смотреть ей в глаза и не расплакаться. Я не смотрела по сторонам, когда спускалась по лестнице, к тому моменту слёзы всё равно закрыли мне весь обзор.