— Нет, я не убивал ее, — говорит Уилл. — Я вижу ночной кошмар. Каждый день я вижу кошмар. Каждую ночь. Постоянно.
— О чем он?
— Обо мне, — Уилл садится. От сотрясения, вызванного ударом по голове, осталось легкое головокружение.
— Кошмары всегда о нас, Уилл. Что ты видишь в своем?
— Я говорю два слова: “Они знают”. Я говорю их так часто, что не могу вспомнить, сколько раз видел наш разговор. Он бесконечный. Как будто я застрял между ними. Я хочу сказать их вслух.
Ганнибал вкладывает ему в руку обрывок бумаги. Чек на покупку собачьего корма. Сзади неровным почерком выведены заветные слова.
— Ты не можешь говорить со мной, — говорит Ганнибал. — Ты не можешь говорить с Джеком. Но с ней ты поговоришь.
Открывается дверь. Уилл видит, как над дверью рушатся остатки моста, и он остается наедине с темнотой, которая проглатывает его вместе с последними кусками хрустальных граней. Из черноты проема появляется фигура Эбигейл. Она кажется такой реальной, что Уилл забывает, где находится.
— Уилл, — Эбигейл улыбается. — Уилл, это я.
— Дайте мне минуту, — просит Уилл, обращаясь к черноте, которая затекает ему в рот. — Всего минуту, пожалуйста.
— Что с ним? — Эбигейл подходит к Ганнибалу.
— Ты останешься с ним, — отвечает Ганнибал. — Если станет хуже, позвони мне. Никуда не выходите, не открывайте окна.
— Хорошо, — торопливо отвечает Эбигейл, — хорошо, конечно.
Ганнибал ныряет в черноту дверного проема и растворяется за плотно прикрытой Эбигейл дверью. Уилл чувствует тошноту — это плохой признак. Возможно, он съел что-то несвежее, и утром, когда он проснется, ему будет нехорошо.
— Уилл, ты меня узнаешь?
— Конечно, — Уилл грустно улыбается. Он так долго бродил по закоулкам памяти, пытаясь убедить себя, что не убивал Эбигейл, что на секунду допустил мысль, будто она могла выжить. Сон приобретает новые штрихи, развивается, эволюционирует, как история, которую рассказывали тысячу раз, и она превратилась в нечто новое, полностью перевернувшее первоначальный смысл.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Нет, — говорит Уилл.
С оглушительным грохотом Эбигейл кладет на прикроватную тумбу пистолет. Уилл уверен, что пистолет заряжен, в его снах не бывает иначе. Пистолет — всего лишь еще один способ, который подсознание подкидывает измученному жуткими образами мозгу. Ты можешь вырваться. В любой момент можешь вынырнуть из черноты сна на поверхность реальности.
— Уилл? — Эбигейл замечает, что он смотрит на пистолет. Она — проекция его чувства вины. Они навсегда вместе. Даже спустя несколько лет, Уилл уверен, Эбигейл будет приходить к нему, сжимая в руке оружие. Винтовки, ножи, револьверы. Все, что подходит для убийства человека.
Он тянет руку и берет пистолет.
Тяжесть ощущается достоверно. Он зашел так далеко, что даже детали сна кажутся реальными. Щелкает предохранитель. Он направляет пистолет под подбородок. Обычно так проще. Если держать двумя руками и убедить себя, что пистолет настоящий, он проснется.
— Уилл, нет! — кричит Эбигейл.
Он слышит топот на лестнице за пределами комнаты. Топот похож на перемещение стрелки часов.
— Уилл, пожалуйста, нет! — кричит Эбигейл, зажимая себе рот от ужаса.
Подсознание учится на его ошибках. С каждым разом сны все реальнее. Однажды он просто не проснется, решив, что реальность, которую предлагает сон, лучше той, что ждет его снаружи.
— Уилл! — Ганнибал.
— Все в порядке, — говорит Уилл, перехватывая пистолет.
— Откуда у него…
— Я не знала, что он…
— Уилл, посмотри на меня, — голос Ганнибала дрожит.
Дрожит?
— Уилл, — голос приближается и застывает напротив Уилла вместе с его обладателем.
— Все в порядке, — повторяет Уилл. — Я знаю, что делаю. Мне нужно проснуться. Много дел. Было здорово увидеть тебя, Эбигейл.
Она плачет.
— Уилл, это не сон, — говорит Ганнибал. — Ты не спишь. Протяни руку, посмотри на нее. Ты видишь ее?
Уилл отпускает пистолет, чтобы провернуть фокус с рукой, и в этот момент пистолет перехватывает Ганнибал.
Сбитый с ног, Уилл медленно поднимается с пола. Реальность плавает под ним.
— Что происходит?
— Удар не мог быть слишком сильным, — Ганнибал рассуждает вслух. — Температуры нет. Уилл, ты меня слышишь?
— Да, да, я слышу, — отвечает Уилл. В который раз?
— Сколько ты не спал?
— Не спал? Я все время сплю. Я сплю даже сейчас, — Уилл смеется.
— Эбигейл, принеси стакан холодной воды.
Она уходит в ванную.
— Ты меня слышишь? — Ганнибал говорит так тихо, что Уилл не слышит, а видит его слова, застывшими в воздухе.
— Да.
— Уилл, ты не спишь. Ты не спишь уже давно. Тебе нужно остаться здесь и дождаться меня. Эбигейл присмотрит за тобой.
— Она умерла.
— Нет, Уилл, она не умерла. Она жива и она присмотрит за тобой, потому что я не могу исчезнуть просто так.
Губы Уилла складывают невыносимо тяжелые слова:
— Они знают.
— Да, — Ганнибал держит его за плечо и смотрит точно в глаза. Они выглядят реальными, настоящими.
— Нет-нет-нет, — шепчет Уилл. — Ты не можешь уйти. Ты не можешь идти туда. Они знают. Они все знают. Джек, Алана, Фредди, они все знают. Не делай этого.
— Я принесла воду, — говорит Эбигейл.
В своей руке Уилл чувствует холод ребристой поверхности знакомого пистолета.
— Уверен? — спрашивает Ганнибал.
— Они не отпустят тебя, — говорит Уилл. — Ты не можешь…
— Ты преувеличиваешь, Уилл.
— Нет, — он зажмуривается, вспоминая сотни сценариев, которые подбрасывали ночные кошмары. Каждый начинается с простой последовательности: гудки, скрежет, тишина.
— Уилл, ты должен успокоиться.
Пистолет становится частью его руки. Он направляет его на Эбигейл. Звон разбитого стекла, плеск воды, визг.
— Что ты делаешь? — Ганнибал отступает.
Уилл не может вспомнить, откуда взялся пистолет. Он был у Ганнибала. Если это не сон, есть только одно разумное объяснение.
— Уилл, что с тобой? — шепчет Эбигейл. — Мы же одна семья…
— Стой на месте, — отвечает Уилл, целясь в грудную клетку. — Как она выжила? — спрашивает он у Ганнибала.
— Нам пришлось устроить маленький маскарад, — отвечает Ганнибал.
— Маленький маскарад?! — Уилл перехватывает пистолет двумя руками. — Ты знала, что он со мной сделал? Ты знала?
— Нет, — Эбигейл зажимает рот ладонью. В ее глазах Уилл легко читает простое слово: “Ложь”.
— Ты все знала, — он усмехается. — Знала, что мне придется выслушивать обвинения в твоем убийстве. Знала, что я буду сходить с ума, часами проигрывая воспоминания о нашем знакомстве. Настоящие и выдуманные. Знала обо всем, от начала и до конца.
— Я делала все, что он сказал, — говорит Эбигейл, искренне считая это достаточной причиной.
— Если бы он сказал тебе застрелить меня, ты сделала бы это? — спрашивает Уилл.