Уилл думает, что ему нужно не в тень, а на картину Боттичелли, на место бедного оклеветанного преступника, который молитвенно сложил руки, чувствуя, что старуха в черном неподалеку. Ганнибал не давал ему пистолет, он не хотел отдавать его, это Уилл выхватил пистолет. Для чего? Чтобы почувствовать власть? Нет, это было бы глупо. Своим поступком, предупреждением, он передал власть в руки Ганнибала, а пистолет нужен был для другого.
Вернуться еще раз в мгновение, которое все изменило. На кухню Хоббсов, где Эбигейл должна была умереть. Закончить начатое, сделать образ завершенным. Тогда Ганнибал не дал ей погибнуть, удерживал на самом краю, пока ехали медики. Что ему стоило чуть ослабить хватку и отпустить ее?
Нет, дело не в желании Ганнибала убивать. Ни тогда, ни теперь.
Мостовая, солнце, толпа остаются позади. Они выходят в тихий переулок. Уличный торговец укладывает букеты цветов, парочка туристов следит за ним, выбирая покупку.
— Рядом есть кафе, — говорит Ганнибал.
— Мне не нужно кафе, — отвечает Уилл.
С самого начала дело было не в Ганнибале. Он мог убить Хоббсов часом раньше, оставив Уилла сидеть за бумагами. Мог убить Эбигейл сотню раз после того, как она чудом осталась жива. Мог убить Джека, когда тот стал слишком подозрительным. Мог убить любого из десятков знакомых Уилла.
— Мы здесь из-за картины? — спрашивает Уилл.
— Из-за плотности населения, — отвечает Ганнибал. — В основном. Еще здесь вкусная еда, интересные люди и много подходящих занятий.
— Подходящих занятий?
— Все зависит от того, что ты считаешь подходящим, Уилл.
Что он считает подходящим? Пальцы сжимают пистолет, он направляет его на цветочника и точным выстрелом заставляет упасть на брусчатку. Следом падает девушка: она ранена в ногу и неловко пытается отползти за лоток, стоная от боли. Потом — мужчина, он получает пулю в живот. Не может двигаться и смотрит, как она спасает себя, забыв о нем в одну секунду.
Уилл моргает — ему никогда не нравились розы.
— Нужно подумать, — говорит он вслух.
Самое страшное, что Уилл видел за время своей работы на Джека, за всю сознательную жизнь и даже в фантазиях и воспоминаниях других людей, — его подсознание. И теперь, вырвавшись на свободу, оно решило развлечь себя сотней невысказанных историй.
— Думаю, Уилл, будет лучше, если на время ты перестанешь думать, — отвечает Ганнибал.
Парочка покупает розы и исчезает за углом.
— Здесь слишком много людей, — говорит Уилл. Цветочник должно быть знает английский, потому что с тревогой смотрит в его сторону.
— Эту проблему решить легко, — Ганнибал улыбается. — Но дело не в количестве. Ты не привык к большому городу. Ищешь то же, что было в Мэриленде.
— Разве он чем-то отличается от Балтимора? — Уилл почти удивлен.
— В Балтиморе было только настоящее, — отвечает Ганнибал, подходя к лотку с цветами. Он, не касаясь лепестков, проводит рукой над букетами. — Здесь есть прошлое.
— Иногда мне кажется, здесь есть только прошлое, — говорит Уилл, следя за Ганнибалом.
Пальцы выхватывают алую розу, второй рукой Ганнибал хватает цветочника за шею, а спустя секунду испуганные глаза замещает пара прекрасных цветов.
Уилл моргает.
— Будьте добры, один, — говорит Ганнибал. Они покупают букет и уходят из переулка. Шум толпы возвращается.
— Зачем нам цветы? — спрашивает Уилл.
— Компенсация, — отвечает Ганнибал.
— За что?
— За то, как ты смотрел на него несколько минут. Надеюсь, ему хватит ума не бежать в квестуру.
========== 4. Выбор жертвы ==========
Уилл вспоминает вечером того же дня, почему отправился в Европу следом за серийным убийцей. Ему подсказывают цветы, украшающие стол. Не то чтобы в них был недостаток, не то чтобы они были красивы — нет, Уилл обращает внимание на другое.
Алый цвет на зеленом стебле напоминает о том, что природа любит причудливые сочетания. Глядя на розу, Уилл вспоминает Балтимор. Прошлое вырастало из грязи, непонимания, упреков, срывов. Он смирился с тем, что, понимая других, сам остается для всех, окружавших его, неизведанной землей.
Иронично, что к нему обращались для того, чтобы он трактовал поступки других людей. Никто из них, ни Джек, ни Алана, ни коллеги-преподаватели, ни коллеги-следователи — буквально никто не представлял себе, что происходит в голове Уилла. Но потом на зеленом стебле появились неправдоподобно красные лепестки.
Человек все берет из природы — понимание себя и мира, даже архитектуру городов. Если посмотреть на Флоренцию, на другие города Италии, они — иллюстрация жалкой попытки сопротивления. Города тонут, как тонут люди, их населяющие. Так же, как вылезший из грязи Балтимор закапывает сам себя в скандалах и склоках.
Цветы притягивают взгляд. Воспоминанием о неслучившемся убийстве, напоминанием о квестуре, далеким прошлым из другого города.
Уилл смотрит на небольшой чемодан — единственное, что хоть как-то связывает их с прошлым. Чемодан был куплен в одном из маленьких городов, но туда перекочевали старые вещи. Немного, только то, что не купишь на шумном рынке. Оружие, поддельные документы, переложенные новой одеждой. Если взять чемодан и отнести в квестуру, Ганнибала найдут. Возможно, сначала его схватят за пособничество, ведь на пистолете остались отпечатки Уилла, но потом раскроются другие дела. Еще не поздно сделать шаг назад, даже если это будет очень дорогой шаг с далеко идущими последствиями.
Розы блекло сияют, отражая пропущенный через занавески свет огней ночной Флоренции.
— Боттичелли, — говорит Уилл, обращаясь к стоящему в соседней комнате за кухонным столом Ганнибалу. — Кем он был?
— Человеком, — отвечает Ганнибал. — Разве важно, кем он был?
— Что тогда важно?
— Кем он стал, — голос умолкает, ненадолго становится слышно частые удары ножа о деревянную доску. — Он прошлое, история. Разве тебе не нравятся истории?
— Я думаю, они бессмысленны. Есть настоящее, мы живем в нем, остальное — наши фантазии.
Ганнибал приносит на стол, где стоит ваза с цветами, блюдо тонко нарезанного сыра. Края кусочков такие ровные, будто их создали, чтобы они стали частью картины.
— Наши фантазии, Уилл, не могут быть бессмысленны. Они все, что у нас есть.
— Желание убежать от реальности — не лучший выход, разве не так, доктор? — чтобы справиться с раздражением, Уилл забирает кусочек из середины, разрушая идеальную конструкцию. В его воображении следующей летит в стену ваза с цветами. Разбиваясь, она одновременно портит древнее покрытие стен, собственную утонченность и красоту букета.
— Желание убежать от реальности — простое следствие осознания самой реальности, Уилл. Если бы мы не хотели убежать от нее, мы не слезли бы с веток.
Ганнибал разливает по бокалам вино. Бутылку тоже можно было бы бросить в стену. В другую сторону, чтобы два ассиметричных пятна изуродовали арку.
— Если реальность невыносима, зачем мы живем? — спрашивает Уилл.
— Потому что боимся смерти, — Ганнибал произносит это терпеливо, поддерживая вечерний спектакль, в тени которого фантазия Уилла превращает дом в руины.