Два батура навалились священнику на плечи, пытаясь опустить его на колени. Но в отце Онуфрии обнаружилась нешуточная сила, совсем не вяжущаяся с его внешностью немощного старика.
– Сказано в Писании – кого убоюсь, если Господь со мной?!! – яростно прокричал архиерей, резко разводя руки в стороны. Могучие татаровьины разлетелись, как сухие листья. – Иисусе Христе, Сын Божий, простри длань Твою, огради раба Твоего от козней Нечистого!!! Сам Господь надо мной защита, и нет страха в душе моей!!!
– Ну что ж, христианский пес, готовься тогда к смерти… – скрипнул зубами Калин. – Ну-ка, батуры мои, выведите-ка его в поле, да потренируйтесь в стрельбе – посеките его стрелами калеными!
– Нет, – послышался замогильный голос. – Оставьте его… пока что.
Татаровьины послушно отступили, низко кланяясь бессмертному царю.
Кащей смерил гордого архиерея ледяным взглядом и сухо произнес:
– Забавно. Так значит, ты и меня не боишься?
– Тебя ли мне бояться?! – презрительно процедил, чуть ли не сплюнул отец Онуфрий. – Я – слуга Господа, и нет силы превыше Его!!! Что ты можешь мне сделать, нехристь сатанинская?!
– Убить.
– И всего-то?! – едва не расхохотался архиерей. – Пугай сим татарву свою поганую – истинно верующему смерть не страшна!
– Забавно, – проявил легкую заинтересованность Кащей. – А что насчет пыток? Я могу заставить тебя молить о смерти, поп. Хочешь?
– Тело мое ты волен истерзать, ибо сила за тобой, – не стал спорить отец Онуфрий. – Но тело – это лишь грешная тленная оболочка. Муки плоти – ничто! А дух мой крепче стены каменной!
– Не слишком удачная аналогия, – указал на развалины Ратича Кащей. – Как видишь, каменные стены передо мной не устояли.
– Но дух мой – устоит!
– Может, проверить? – задумался Кащей. – Хек. Хек. Хек.
Старик в короне взвесил на руке перун-громобой, нацелился в отца Онуфрия… но в последний миг перевел прицел чуть правее, испепелив какого-то мальчишку. Тот только вскрикнул и упал почерневшей головешкой. В воздухе запахло жареным мясом.
Лицо священника резко осунулось и заострилось. Только чудовищным усилием воли он удержал себя в руках – гнев, клокочущий в душе, требовал броситься и задушить проклятого палача голыми руками. Однако разумом отец Онуфрий прекрасно понимал, что ни малейшего проку от этого не будет – так просто Кащея не убьешь…
Тот некоторое время смотрел на священника, а потом пожал плечами, и перун ударил еще одной молнией. Теперь погибла юная девушка.
– Да воскреснет Бог, да расточатся враги Его!!! – все-таки не выдержал отец Онуфрий.
Архиерей выставил перед собой тяжелый медный крест и бросился на Кащея, лелея нешуточную надежду, что символ святой веры заставит это отродье Сатаны рассыпаться на месте. Однако бессмертный царь одним быстрым движением вырвал крест, а другим – швырнул наземь его владельца.
– Забавный предмет, – посмотрел на взятую добычу Кащей. – Полагаю, он должен был как-то мне повредить?
– Ты… ты…
– Сожалею, что разочаровал, – отбросил прочь крест Кащей. На ладони у него остался белый след, точно от ожога, но тут же исчез. – Боюсь, я не имею отношения к тому, кого казнил Понтий Пилат. Символ Распятого мне не страшен.
Отец Онуфрий с трудом поднялся на ноги, отряхнул рясу и глянул на Кащея исподлобья, с неутолимой злобой. Старческие пальцы мелко дрожали от бессильного бешенства.
– Теперь нам убить его? – нетерпеливо спросил Калин.
– Нет, – отстранил его Кащей. – Не нужно. Я оставлю тебя вживе, поп. Но ты выполнишь одно мое поручение.
– Никогда!!! – мгновенно вспылил отец Онуфрий. – Диавольское отродье, да я даже ради спасения души не стану тебе служить!!!
– Дослушай вначале. Мне нужно, чтобы ты отправился к великому князю Глебу и в подробностях рассказал ему обо всем, что здесь произошло.
Архиерей несколько смутился. Он почесал переносицу, помялся, а потом крайне неохотно ответил:
– Это я сделаю. Но не потому, что ты так велел!.. – торопливо выкрикнул он. – Потому, что я это и так бы сделал, и без тебя!
– Само собой, – безразлично согласился бессмертный царь.
– Можешь не сомневаться, князь узнает о том непотребстве, что ты учинил! – зло прошипел архиерей. – Десять тысяч невинных душ!.. десять тысяч!..
– Невинных душ не бывает, – холодно возразил Кащей. – Впрочем, это не имеет значения. Надеюсь, у тебя хорошая память, поп? Мне бы не хотелось, чтобы ты что-либо позабыл.
– Будь надежен – ничего не позабуду! – прохрипел отец Онуфрий. – Ответь, Антихрист, зачем тебе это понадобилось?! Зачем?!! Ты разграбил город, ты взял богатую добычу – для чего нужно было столько бессмысленных смертей?! Господь Вседержитель, да что ты за Сатана такой?!! Для чего ты не взял людей в полон?! Для чего превратил Ратич в руины?!!
– Мне так захотелось, – равнодушно ответил Кащей. – Это недостаточно веская причина для тебя?
– Недостаточно!!!
– Что ж, изволь, я объясню. Вы, русичи, расселяетесь все шире, становитесь все многочисленнее. Ваши земли уже вплотную граничат с моими. И наше соседство не назовешь добрым. Вы боитесь и ненавидите меня – но против этого я ничего не имею, бойтесь и ненавидьте сколько угодно, мне это даже приятно. Но вы еще и смеетесь надо мной – и вот это меня нисколько не радует. Ваши сказочники и кощунники рассказывают про меня глупые истории, выставляют юродивым, скоморохом, жалким кукольным злодейчиком. Но я был здесь царем, когда ни вас, ни вашей Руси не было даже в задумке. Я терпел вас очень долго. Однако сегодня мое терпение закончилось.
Кащей ненадолго замолчал – в холодных змеиных глазах отразился слабый, еле заметный блик страстей. У него это было равнозначно высшей степени бешенства.
– Теперь вы узнаете, каков на самом деле Кащей Бессмертный, – чуть погодя продолжил кошмарный старик. – Можете считать это, – он указал на разрушенный Ратич, – объявлением войны. Я пришел заявить о своих правах – и покарать своих врагов. Я сотру в порошок все ваше княжество, и все вы отправитесь в Навье Царство. Я бессмертен – ибо не может умереть тот, кто сам есть Смерть. Аз есмь Кащей. Аз есмь Смерть Человеческая.
– Господь тебя покарает… – еле слышно прошептал отец Онуфрий, бессильно опуская руки. Его взгляд потух, на лице не осталось ничего, кроме боли и скорби.
Кащей даже не ответил. Он подозвал к себе хана Калина и коротко приказал:
– Попа не трогайте. А всех остальных скормите Горынычу.
Огромный ящер жадно облизнулся сразу тремя языками.
Глава 6
Избушка на курьих ножках выглядела мрачно и зловеще. Она легонько поскрипывала на ветру, столбы-коряги, врытые в землю и действительно очень похожие на птичьи лапы, еле заметно подрагивали, как будто изба в любой момент могла выкопаться и пойти гулять.
Вокруг нее возвышался частокол. И на некоторых кольях торчали человеческие черепа – Иван начал считать, досчитал до одиннадцати и сбился. Пальцы закончились.
– Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом! – приказал княжич. – Нам в тебя лезти, хлеба-соли ести!
Та даже не шевельнулась. Яромир насмешливо приподнял брови и спросил:
– Иван, ты что – окончательно подурел?
– Чего это? – обиделся тот, утирая нос рукавом.
– Да с избой разговариваешь. Ты еще с деревом поговори – авось ответит.
– Здравствуй, дерево! – послушно обратился к ближайшей ели Иван. – Не-а, не отвечает чего-то…
– Тьфу, дурак! – раздраженно сплюнул оборотень. – Над тобой даже издеваться неинтересно…
Яромир прислушался к происходящему в избе, принюхался к воздуху, а потом удовлетворенно усмехнулся:
– Нету карги дома… Ну, Иван, давай…
– Чего?
– Обойди с другой стороны – там вход. Зайдешь – садись и жди. Явится старуха – ты ее не бойся, веди себя понаглее… ну, как обычно. Предложит есть – ешь. Предложит пить – пей. Жди, что будет. И не засыпай ни в коем случае. Да Самосек ей, смотри, раньше времени не показывай!
– А ты?