Я зашла к Марку в квартиру. С порога меня сразил запах алкоголя. Включила свет и заметила в прихожей на коврике помимо мужских ботинок Марка женские сапоги на каблуке. Подняла глаза на вешалку. Женское пальто на синтепоне. Я точно знала, что эти вещи не принадлежали матери Марка. Да и все, что от нее осталось, мы раздали или убрали по шкафам. Я с горечью усмехнулась – праздник удался.
Я вошла в спальню. В комнате царил полумрак. На улице только стало светать, способствовали темноте и плотные шторы. Включая свет, я знала, что увижу. Оба зашевелились. Она стала прятать лицо под одеяло, Марк жмурился и прикрывал глаза рукой. Я дошла до окна, открыла шторы, затем окно. Запах был невыносимо тяжелый. С улицы повеяло прохладой. Я подошла к кровати и сдернула с них одеяло. Разумеется, оба голые.
– Эй, отдай! – сонным голосом завопила девица.
Потом она подняла голову с подушки, убрала с лица растрепанные рыжие волосы и посмотрела на меня. Пару секунд и взгляд ее прояснился. Она уселась в кровати и стала прикрываться первым, до чего дотянулась – подушкой.
– Вы кто?
Тут и Марк продрал глаза, увидел меня и удивился. Достал одеяло, встал и обмотал им свой торс. Кажется, только потом заметил соседку по кровати и глаза его округлились. Он снова перевел взгляд на меня и хотел что-то сказать, возможно, в свое оправдание, но, едва открыв рот, тут же его закрыл.
Я перевела взгляд на женщину.
– Пошла вон! – негромко, но требовательно сказала я.
– Вы жена что ли? – боязливо спросила она, подскакивая с постели в поисках своей одежды. – Вы не подумайте, ничего не было. Мы были пьяны…
– Пошла вон, я сказала! – видя, как она не торопится, прикрикнула я.
– Да погодите, дайте мне найти свои вещи.
Я подошла к детской кроватке, брезгливо подцепила погремушкой ее нижнее белье, и бросила этой девице.
– Будьте добры, быстрее.
Через пять минут ее уже не было в квартире. Марк накинул трусы, брюки и сел на кровать. Опустил голову на руки, сдавил ее своими кистями.
Я нашла пакет и стала упаковывать в него детские вещи. Я больше не намеревалась привозить сюда Полину и ночевать в этом доме. Ничто не заставит вернуться меня в кровать, где после меня лежала другая женщина.
Это был тот удобный случай, когда нам стоило расстаться друг с другом. Все решилось как нельзя лучше. Но Господи, почему внутри такая пустота?
– Я не собираюсь перед тобой оправдываться, – наконец вымолвил Марк.
– Я тебя об этом и не прошу, – продолжая складывать вещи, ответила я. – Думаю, тебе стоит пожить здесь. Проблем с коммуникацией у тебя нет, и ты не останешься на Новый год в одиночестве.
– Как ты ловко все обыгрываешь, – усмехаясь, сказал Савельев. – Хочешь свалить всю вину на меня?
– Нет, Марк, ты не виноват. Во всем виновата я одна. И чтобы дальше тебя не мучить, нам лучше расстаться.
– И какой удобный случай, верно, Лиза?
Марк встал и не слишком уверенной походкой дошел до меня. От него разило алкоголем. Я положила в пакет последнюю вещь и собралась уходить. Его замечание проигнорировала.
– Ты извини, мне нужно на работу. Я заходила только убедиться, что с тобой все в порядке.
И я ушла. С болью и пустотой внутри. Я по-прежнему эгоистично думала, что без Марка не смогу жить. Как без друга. Если бы я могла повернуть время вспять, вернуться на два с половиной года назад, отменить ту поездку в Египет и остаться с ним друзьями, какими мы были двадцать лет, я бы сделала это не раздумывая. К сожалению, прошлое не имеет сослагательного наклонения. Его не изменить. Остается уповать только на будущее, где Марк встретит женщину, которая залечит его раны и полюбит таким, какой он есть. Только новые чувства способны загладить мою вину перед ним. Но когда это будет, когда?
Вернувшись домой с работы в тот день, меня стало знобить. Я закрыла в доме все окна, но теплее мне не стало. Мама предложила измерить температуру, но даже прислушавшись к ее совету, я не допускала мысль, что заболела. В последние годы здоровье меня не подводило, и я охотнее списывала свое состояние на переутомление и стресс, чем на простуду. Но градусник со мной не согласился. Я замерила температуру дважды, и дважды он показал мне 37,8. После этого мама приложила к моей голове холодную руку и констатировала уже очевидный факт – я заболела.
Меня разбудил какой-то звук, и я не сразу поняла, что это звонок в квартиру. Полина спала и, кажется, мама тоже. За окнами стемнело, и мне пришлось зажечь светильник, чтобы осветить себе путь. Я дошла до входной двери, включила в коридоре свет и заглянула в глазок. Увидела только букет цветов. Я не стала гадать, кто пришел, открыла.