Спустя две недели случилось несчастье. Жена Дениса Кравченко Люся умерла при родах. Ее беременность протекала тяжело, она постоянно лежала на сохранении, почти не ходила, и Денис сильно за нее тревожился. Рядом с Люсей он держался твердо и уверенно, но при встречах с нами становился слабым и уязвимым. Не раз мы слышали от него, что, если встанет выбор между Люсей и ребенком, он выберет ее. Как бы он не хотел иметь с Люсей детей, но она ему все-таки дороже.
Врачи делали все от них зависящее, я постоянно подключала своего отца, чтобы он своими связями помог найти специалиста, который бы довел эту беременность до благополучного исхода, но – увы. Никакие меры не помогли.
Это горе свело нас всех вместе. На похоронах кроме близких родственников и подруг девушки были Юля с мужем и я. Игорь со мной ехать отказался, сказал, что плохо знал покойную и вообще не любит подобного рода мероприятия. А мне так требовалось в эти дни его крепкое мужское плечо! Люся была хрупким нежным ангелом, и ее уход больно ранил меня.
Сын Дениса выжил, но оставался в инкубаторе еще целый месяц. Он родился недоношенным. Первую неделю Денис не хотел его видеть, винил малыша в смерти его матери, но после разговора с моим отцом, взял себя в руки и навестил сына. Входить к ребенку не позволяли, но он смотрел на него через стекло. Малыш лежал в инкубаторе крохотным и беззащитным, к нему были подключены аппараты, поддерживающие его жизнедеятельность, и это зрелище вызывало сострадание. Казалось, мучения Дениса не закончатся никогда. Но именно вид сына в таком состоянии придал молодому отцу сил, и он воспрянул духом. Он нужен этому малышу, и тот нужен ему. Как память о женщине, которую он любил. Впервые в жизни он обратился к богу и стал молиться. Молиться, чтобы Илюша, так он назвал сына, выжил и вернулся с ним домой.
И бог услышал его молитвы. Илью отключили от аппаратов и убрали из инкубатора. Через месяц он смог обходиться без них. Денис забрал сына домой. В помощь к нему приехала мама, которая уже находилась на пенсии, и занялась уходом за внуком вместе с сыном. Илья быстро вернул Дениса в строй, появился стимул для жизни, он весь ушел в его воспитание.
Не найдя поддержки от Игоря, всю боль от потери Люси я делила с отцом. Я снова и снова спрашивала его, как такое могло случиться в двадцать первом веке, когда технологии и медицина так далеко шагнули вперед. Он пытался доступным языком объяснить мне, какие сложности были со здоровьем Люси, и почему ей нельзя было помочь. Оказывается, ей предлагали вызвать преждевременные искусственные роды, чтобы прервать беременность, но она отказалась. Несмотря на то, что на кон была поставлена ее собственная жизнь. Она хотела подарить Денису сына, и она это сделала. Денис этого не знал, и я обещала отцу, что он никогда не узнает этого от меня.
За два месяца до этого события мамой стала и Юля. У нее тоже родился сын, которого назвали Константин. Новый статус преобразил ее, она светилась от счастья, и никакие бессонные ночи не влияли на ее отношение к сыну. Она все воспринимала как должное и с улыбкой выносила любые тяготы.
После всех этих событий я остро почувствовала, как мне не хватает в личной жизни нежности, и я пыталась искать ее в кругу своей семьи. Чаще приезжала к маме, усаживала Полину к себе на колени, прижимала и целовала в макушку, как это часто делал мой отец со мной, читала ей книжки. В свои два с половиной года она довольно хорошо разговаривала. Мама начинала показывать ей буквы и кое-какие она уже могла назвать. Со мной любила пообщаться, но все же бабушка была для нее самым близким человеком. Если требовалась помощь, она, прежде всего, обращалась к ней. Если падала или ударялась, то тоже ждала сочувствия именно от нее. Я не могла обижаться на дочь за это. Я долго была для нее чужой.
В сентябре мы с Игорем были в отпуске, и он повез меня по станицам Краснодарского края, в которых и сам никогда не бывал. Его дед был казаком, и жил в одной из таких станиц. Правда, сейчас она опустела, молодежь уехала в город, и на все селение осталось три дома, где доживают свой век последние жильцы. Туда мы не поехали. Хотя мне было любопытно посмотреть место, где прошло детство Харитонова. Вместо этого наш путь лежал в станицы, где жили коренные казаки на протяжении двух веков, они угощали нас своими блюдами, рассказывали о своих обычаях, и я узнавала для себя много нового.