– Папа, поезжай. Все будет хорошо. Я провожу Шандора и вернусь.
– А что я скажу маме, когда приеду один?
– Скажи ей, что ты отвез меня к Юле, и я буду ночевать у нее.
– Хорошо, – согласился отец, а потом насупился и сказал: – Ох, как-то мне неспокойно. Может быть все-таки поедем домой?
Он прижал меня к себе и поцеловал в макушку. И я поняла, чего он боялся. Он вдруг осознал, что его девочка выросла и стала взрослой. И я могу в любой момент уехать из дома и выйти замуж за другого мужчину, которому отец должен будет доверить свое самое дорогое сокровище – свою дочь.
– Папа, не переживай, – сказала я, отстраняясь от отца. – Иди уже. А то соседи скоро выйдут на наше бормотание.
Отец отпустил меня и собрался уходить, как вдруг поднял указательный палец вверх и сказал:
– Погоди. Раз такое дело… – Отец погрузил руку в карман своих брюк, что-то из них вынул и вложил в мою свободную ладонь. – Вот, возьми это… Ну… на всякий случай. Может быть я с этим опоздал, но… чем черт не шутит.
Он убрал свою руку и у меня на ладони осталось две квадратных фольгированных упаковки. Меня мгновенно бросило в жар, и я могла поклясться, что покраснела до корней волос.
– Папа… – протянула я.
– Так мне будет спокойнее.
Я смущенно подняла на него глаза, а потом резко развернулась, вошла в квартиру и захлопнула за собой дверь. Стоя в пороге, я не знала, плакать мне или смеяться. Если бы папа знал, какие мысли меня одолевали несколько часов назад, он бы выволок меня отсюда за волосы и не позволил остаться здесь ни на минуту. А он дает мне презервативы, думая, что я ими воспользуюсь, если представится случай. Ох, папа, если бы ты только знал…
Из открытой форточки доносились звуки дождя, и в комнате стало свежее. Нездоровый запах выветрился, и лишь мокрое пятно напоминало о случившемся. Я выключила потолочное освещение и зажгла тусклую лампу в коридоре, которая не светила на спальное место, но при этом служила достаточным источником света, чтобы видеть окружающую обстановку.
Шандор посапывал на диване, отвернувшись к спинке, и я вдруг ощутила дикую усталость и желание прилечь рядом. Но обнаженная спина Шандора напомнила мне еще об одном незаконченном деле. Я должна была одеть на него футболку. Чтобы скрыть цепочку.
Это мероприятие потребовало от меня усилий, потому что одевать спящего не самая легкая задача. Но когда я с этим справилась, порадовалась вдвойне – в результате моих стараний, высвободилось немного места, чтобы я смогла лечь между Шандором и спинкой дивана.
Я прикорнула рядом и опустила голову на его плечо. Он пошевелился, но не открыл глаза. Его рука легла мне на спину, и я как будто оказалась в его объятьях. Таких уютных и таких родных! Его сердце, к которому я прижалась, исправно отбивало такт, и стучало в унисон с моим. Мы стали единым целым. Хотелось спать, но было жалко потратить драгоценные минуты «свидания» с Шандором на сон. Ведь это первая и последняя ночь с ним.
Но усталость сморила меня, и я уснула – также неожиданно, как и в первый раз. Но любое движение Шандора пробуждало меня, я присаживалась и проверяла, не мутит ли его, и убедившись, что ему ничто не угрожает, снова опускалась рядом и засыпала. Но в три часа ночи ему стало плохо, и я подставляла таз и придерживала его волосы, чтобы они не запачкались. А потом все убрала, и вернулась на свое укромное место. За окном громыхала гроза, но она нисколько не помешала мне заснуть. Скорее наоборот – убаюкала и отгородила от других посторонних шумов.
В пять часов зазвонил будильник, но я была не в силах встать и выключить его. Не открывая глаз, я пыталась разбудить Шандора, постукивая ему по груди, и кажется призывала его вставать и ехать на вокзал. Но он бросил: «К черту поезд!», – вынул из-под наших голов подушку и положил ее сверху. Стало значительно тише, звенящая трель перестала раздражать слух, и мы уснули.
А потом мне приснился сон. Мы вместе с Шандором стоим на подсолнуховом поле, светит яркое солнце, мои волосы распущены и укрывают плечи с двух сторон. Шандор гладит их руками, притягивает к себе, вдыхает их аромат и целует, как если бы это были мои руки.
– Ты божественна, – произносит он с чувством, и в этот момент я открываю глаза.
Передо мной Шандор, который лежит рядом на диване и делает все то, что мне только что снилось. За окном рассвело, но льет дождь и в комнате сохраняется хмурость и полумрак. Несколько секунд мы смотрим друг на друга, а потом глаза его округляются, рот приоткрывается и все его лицо вытягивается словно дыня-торпеда. Он делает пугливое движение назад и с грохотом падает на таз, который стоит под диваном. Я резко поднимаюсь и заботливо тяну к нему руки, словно пытаясь его защитить.