– Что ты сделал?
– Я предложил устроить ему еще одну выставку. И взять все заботы о ее проведении на себя.
– Он согласился?
– Нет. Не сразу. Мне пришлось долго его уговаривать. Я практически из пламени вытаскивал его картины, которые он грозился сжечь.
– Как ты его уговорил?
– Я сказал, что возьму все расходы на себя, и если выставка провалится, то он ничего не потеряет.
– А что ждало тебя в случае успеха?
– Я был скромен, и просто попросил возместить мои расходы.
Перед нами показался Исаакиевский собор, и на несколько секунд у меня перехватило дыхание при виде его великолепия. Серые гранитные стены, восьми колонные портики, статуи и барельефы, а также венчающий здание собора золотой купол даже при отсутствии солнца поражали своим величием и мощью.
– Выставка удалась?
– Это как посмотреть. Пока я ее организовывал, я побывал на других подобных мероприятиях, подглядел, как это работает у профессионалов, но что-то привнес и свое. В целом все прошло неплохо. Была реклама, пришли люди, даже купили пару картин, но мои расходы это не покрыло. Джон тоже остался не очень доволен, но так как потерь для него никаких, он, можно сказать, вышел сухим из воды.
– Но ты на этом не остановился?
– Нет. Несмотря на издержки, я все-таки оказался в плюсе. Через неделю мне поступило следующее предложение на организацию выставки от другого начинающего художника, и я согласился. В случае успеха он обещал мне двадцать процентов от продаж.
– Это был твой звездный час?
– Пожалуй, нет. Но я не отчаивался. Я пошел на курсы по истории искусства, лучше изучил эту тему и уже никто не мог сказать, что я выскочка на этом поприще.
– А был ли успех?
– Успех пришел ко мне только в Питере. Сюда я приехал уже с именем, пусть и не сильно звучным, но именно здесь я зазвучал. Во многом благодаря Антону Ковалеву.
– Не жалеешь, что вернулся в Краснодар?
– Нет, – и, посмотрев на меня, добавил: – Дома тоже есть к чему стремиться.
Я отвела взгляд и на этом разговор о кураторстве был окончен.
Мы купили билеты в Исаакиевский собор и на колоннаду и прошли внутрь храма. Если снаружи он сразил меня своей мощью и величием, то внутри я была обескуражена его красотой и богатством. В отделке использованы самоцветы и несколько видов мрамора, что в сочетании с позолотой и художественной росписью стен смотрится очень роскошно. Особое впечатление производит главный купол собора, который расписывал сам Карл Брюллов. Венчает его парящий белый голубь, символизирующий образ Святого Духа, и находясь на высоте 80 метров от пола, кажется маленькой птичкой, но на самом деле размах его крыльев составляет около двух метров.
Послушав экскурсию, мы поднялись на колоннаду, откуда открылся потрясающий вид на крыши Санкт-Петербурга. И несмотря на пронизывающий ветер, мы обошли ее со всех сторон, увидев многие другие достопримечательности города, выигрышно выделяющиеся среди серых крыш остальных зданий.
Возвращались в свою гостиницу мы по Невскому проспекту. По пути нам встретился храм Спаса на Крови, на месте которого в 1881 году был убит Александр II, Казанский собор, поражающий своей полукруглой колоннадой, памятник Екатерине II, скульптором которого был Михаил Осипович Микешин, спроектировавший памятник императрице в Екатеринодаре, но не успевший воплотить его в жизнь из-за своей кончины, Аничков мост со знаменитыми скульптурными группами, ставшими символом города и многие другие здания и сооружения, привлекающие своей лепниной и скульптурой и освещаемые эффектной подсветкой.
В гостинице мы подошли на ресепшен. Игорь взял наши ключи, и мы отправились на лифте на третий этаж. Мы оба были в куртках, его расстегнута, и, пока мы ехали, я тоже расстегнула свою. Предчувствие подсказывало, что сейчас что-то произойдет, и поэтому во мне нарастала тревога.
Мой номер оказался рядом с лифтом. В коридоре горел свет, и я осмотрелась вокруг. Деревянная дверь темного цвета отчетливо вырисовывалась на фоне светлых стен, покрытых неведомым мне составом, придававшим поверхности шероховатый вид. На полу синее ковровое покрытие, и после сырости, которую мы принесли с улицы, ступать на него было неловко. Напротив моей двери одно высокое окно с легкими прозрачными шторками и за ним уже совсем стемнело. За углом лифта находились еще два номера, и один из них принадлежал Игорю. Но он не спешил откланяться, остановившись около моей комнаты. Вокруг никого и только звук отъехавшего лифта нарушал тишину помещения.
– Дай, пожалуйста, ключ, – попросила я.
Мне показалось, что от волнения у меня был чужой голос. Он расставил руки в стороны и сказал: