Нам было бы лучше расстаться. Даже несмотря на Полину. Я не сделаю его счастливым, и он погубит себя из жалости к самому себе. Разве хотела бы я, чтобы моя дочь наблюдала, как ее отец страдает от неразделенной любви к ее матери, и испытывала к нему презрение? Нет, Полина должна гордиться своим отцом. Так, как гордилась и горжусь своим я. Ведь наше отношение к мужчинам складывается из детского восприятия дочерью своего отца. И чем идеальнее картинка перед глазами, тем выше планка в выборе партнера. Я всегда хотела, чтобы мужчина, которого я полюбила, был похож на моего отца, и судьба послала мне такого человека. Но, увы, он не принадлежал мне.
И у Полины отец тоже должен быть идеальным. Может быть, для этого мне надо расстаться с Марком и позволить ему найти ту, которая влюбит его в себя, и которая ответит на его чувства взаимностью? Наверняка, такая женщина существует. Ведь он неплохой, он действительно «хороший мальчик», но только со слабостями, которыми мне никогда не принять. Потому что я привыкла к другому.
Но как расстаться и остаться друзьями? Ведь я не хочу терять Марка навсегда. Он действительно мне дорог, эта вся моя жизнь и потерять его, это все равно, что потерять себя. Он нужен мне как друг. Но как к этому снова вернуться? Неужели я должна сделать Марку больно, чтобы возродить его?
Может, Харитонов для того и появился в моей жизни, чтобы расставить в ней все по своим местам? Он не любит меня, но мне этого и не надо. Нас друг к другу влечет, но и это не главное. С ним я не буду лишена общения, он даст мне возможность развиваться профессионально, и – как он сказал? «Я покажу тебе другой мир». О, да, этот мир мне интересен. С ним меня действительно ждет развитие и новые знакомства, он не даст мне скучать и подарит массу неведомых и давно забытых эмоций. Но за это я должна заплатить. Своим телом. Пугает ли меня это? Я буду совершенной лгуньей, если соглашусь с этим. Скорее возбуждает. В нем есть невероятная харизма и сексуальность, которые влекут меня к нему. И мне любопытно узнать, а каково это с ним? Трепет, испытываемый мною при его взглядах и прикосновениях, чуточку убеждал меня, что мне это понравится.
Последующие дни пролетали также быстро и насыщенно, как и первый. Мы осваивали программу курса, нас вывозили на просторы музеев города, в том числе мы побывали в Эрмитаже. Там на практике мы рассматривали вопросы по теме курса, делали записи.
Мы не возвращались к предложению Игоря, но я чувствовала, как оно незримо витало в воздухе при каждом нашем разговоре. Я поставила перед собой задачу – лучше узнать Харитонова и обнаружить в нем как можно больше положительных качеств, будто бы тем самым искала оправдания своему предстоящему поступку. Я заинтересовалась, чем занимается Игорь в свободное от работы время, какие еще есть у него увлечения, кроме уже мне известных. Эти разговоры проходили в кафе за ужином, и окружающая обстановка способствовала спокойному бесконтактному общению.
Я узнала, что Игорь ходит в тренажерный зал, который находится в его доме на первом этаже. Зал работает с семи часов утра, что позволяет Игорю посещать его до начала рабочего дня. Меня не удивила эта информация, я подозревала, что свою прекрасную физическую форму он поддерживает именно таким способом.
Но его увлечение скачками на ипподроме стало для меня открытием. Впервые он побывал на конных забегах, проживая в Москве, и так проникся этим зрелищным видом состязаний, что их посещение вошло у него в привычку. В Краснодаре он снова приобщился к этим мероприятиям, и даже заимел нескольких фаворитов среди скакунов и их жокеев.
Я вспомнила, что отец Шандора коневод, и хоть сама я никогда не чувствовала за собой любви к лошадям (вероятно, по причине того, что с ними не сталкивалась), но сопричастность к ним Шандора сделала эту тему для меня занимательной.
– На скачки может попасть любой желающий или для этого должен быть какой-то особый пропуск? – спросила я.
– Ты хочешь попасть на скачки?
– Мне было бы интересно за этим понаблюдать.