Через неделю я вспомнила о выставке картин, о которой Игорь мне рассказывал, и решила в обед выбраться до музея Коваленко. Идти недалеко, и я решила, что в обеденный перерыв смогу уложиться. Я быстро перекусила тем обедом, что взяла из дома, и вышла из музея одна, не желая никого брать с собой, чтобы вдруг эта информация не достигла ушей Харитонова. Мне не хотелось, чтобы он узнал о проявленном мною интересе. Когда я выходила из музея, увидела его спешащим в кафе с Кариной и перестала переживать, что буду застигнута им врасплох на выставке.
Она проходила на втором этаже музея Коваленко, и, поднимаясь по лестнице, пролеты которой украшены росписью, филигранной резьбой по гипсу и лепниной, я пришла к выводу, что посетить этот музей можно только ради самого интерьера. Мы были здесь на практике, и видеть его мне было не в новинку, но все равно я как загипнотизированная любовалась стенами и потолками, с благоговением прикасалась к перилам. Зал, в который я попала, когда-то служил кабинетом хозяину этого особняка Батырбеку Шарданову, и был декорирован в мавританском стиле. Особенно четко он проглядывался на потолке. В углу зала стояла голландская печь розово-зеленого окраска и когда-то применялась не только по бытовому назначению, но и служила украшением интерьера. Из мебели в зале располагался только французский секретер XVII века на изогнутых ножках, сделанный из дерева.
Закончив изучение интерьера, я обратила внимание на картины, ради которых сюда и пришла. Их автор – Геннадий Васильевич Лялин. Первая из них, расположенная около входа, называется «Начало» и датирована 1997 годом. Она выполнена маслом в темных тонах с изображением на ней сокрушительных вихрей и замысловатых спиралей, остроконечных молний и красных растекающихся луж. Я никак не могла понять, о чем хотел сказать художник на этой картине. Я видела аннотацию к выставке, но решила ее не читать, чтобы самостоятельно понять смысл работ автора. «Начало»… Начало – чего? Одно я понимала точно. Лялин отсылает нас к чему-то трагическому и печальному. И видимо с этого все началось.
Я сдвинулась к следующей картине, пытаясь найти подсказку в ней. Она также выполнена в мрачных цветах и как будто бы несет в себе еще большую депрессию и трагизм. Ее название «Борьба». На ней изображена темная масса с черными прожилками, со всех сторон окруженная какими-то формулами из учебника химии, значения которых я не знала. Словно стервятники над ней кружат вороны, и своим клювом пытаются оставить брешь в этой массе.
Я перешла к следующей работе и чуть не ахнула. На ней были изображены демоны, мертвые с косой и выполнена она в огненном зареве пожара. Как будто я попала в ад. Ее название «Судный день».
Что же происходило с Лялиным, когда он писал свои труды? Однажды Игорь заметил, что творческие люди часто подвержены алкоголизму и наркомании. Мог ли Лялин творить свои работы под воздействием алкоголя или наркотических веществ? Не это ли состояние он передает в своих картинах?
Я снова вернулась к названиям. «Начало». «Борьба». «Судный день». Я догадалась, что все работы из одного цикла, их нельзя смотреть отдельно друг от друга, пропадает целостность истории. Мельком пробежала глазами по следующей работе, висящей на этой же стене. «Надежда». Краски все еще мрачны, но вокруг ощутимо какое-то умиротворение. Нет вихрей, нет стремительности, нет огня. Перед глазами будто бы груда разрушенных камней и между ними виднеется что-то желтое, от чего исходят чуть заметные лучи.
Он болен – вдруг понимаю я. И это не борьба с зависимостью. Здесь другое. То, что заставляет задуматься над смыслом жизни и переоценить все – что знал, все – чем жил. Это рак. На первой картине художник передает начало своего заболевания, свою боль и отчаяние, на второй – начатое лечение и сопротивление болезни медикаментозному воздействию, на третьей – состояние в процессе химиотерапии, его агонию, его размышление над смыслом жизни, его страх. Именно этот этап самый сложный. Он уничтожен и душой, и телом, его жизнь превратилась в руины. Но пробуждается надежда. Исцеление возможно.
Я перешла на другую сторону. Следующая картина – «Рассвет» – повествует о возрождении душевного спокойствия и пробуждении новой жизни. Краски становятся более яркими и давящее чувство от первых трех картин исчезает. На шестом полотне «Возвращение» нарисовано сердце человека и очень удачными мазками художник передает его биение, от него во все стороны разлетаются птицы, вокруг много света.