— Раз такое дело, может, поужинаем сегодня в моей комнате?
***
Мейрин сидела за столом в своей комнате и один за другим уничтожала листы бумаги со схемами и заметками.
— Интересно, кому в голову пришло в них копаться? Всё равно ведь ничего не поймут при всём желании… — девушка взяла в руку очередной перепутанный лист, сжала в ладони, а затем оставшийся пепел стряхнула в стоящее рядом блюдце. — Может, Старый, может, Хелвики по его заданию… Хотя сомнительно. Он же видел первые записи и знал, что их прочесть невозможно. С таким же успехом можно подозревать и Тарку, и Длиннопалого, и Кайла, и Энра. Предатель всегда ближе, чем кажется…
Из стены высунулся Ро.
— Записи ты трогал? — Мейрин нарочито нахмурила брови, бросив на призрака тяжёлый взгляд.
Ро тут же вытащил из соседнего угла Фло и начал активно доказывать жестами, что ничего они не брали и ничего не видели.
— Жаль. Очень жаль… Что ж, пусть всё идёт, как идёт.
Вскоре после того, как она закончила уничтожать свои записи, прибежала Тарка. А за ней подтянулись все остальные, кроме Старого.
Пока расставляли тарелки и раскладывали приборы, Мейрин подошла к стене и провела пальцами по стыкам кладки. Камень оказался на удивление тёплым. Приложив ладонь ближе к стене, девушка направила в разные стороны волны, оплетающие стены, пол и потолок заклинанием, делающим невозможным услышать всё, что происходит внутри комнаты. Как только сетка стала монолитной, Мейрин повернулась в сторону стола:
— Длиннопалый, помнишь, ты как-то спрашивал, какой у меня дар и в чём он заключается?
Длиннопалый медленно отставил тарелку с отбивными в сторону и удивлённо посмотрел своими трепещущими огоньками на девушку.
Тем временем Мейрин, не отрывая руки от каменной кладки, медленно двинулась вдоль стены:
— При желании я могу вырастить какое-либо растение. Особенно люблю шиповник. Дикий вьющийся шиповник с белоснежными ароматными цветками…
И в подтверждении её слов по стене зазмеились тонкие зелёные стебли с хрупкими полупрозрачными шипами и тут же покрывающиеся зелёными листьями, выстреливающие изящными бутонами, часть из которых тут же раскрывалась, являя прекраснейшие цветы с тончайшим ароматом.
Восторгу Тарки не было предела. Мейрин протянула руку к ближайшим бутонам и кусок стебля отпал от основной ветки и, прижав шипы, свернулся в венок. Луговница с радостным визгом примерила новый венок, а свой отдала девушке. Растроганная Мейрин крутила в руках плетёные васильки, не зная, что сказать.
— Раз уж так получилось… Возможно у меня это последний нормальный вечер на долгие годы вперёд, поэтому могу лишь предложить немного потанцевать. Хоть до сегодняшнего дня я танцевала более четырнадцати лет назад…
Мейрин несколько раз прищёлкнула пальцами обеих рук и в комнате раздалась приятная мелодия. Сделав акцент на том, что всё ещё обижена на Кайла за его длинный язык, не знающий границ приличия, Тарка вытащила из-за стола Энра. Мейрин же долго уговаривала Длиннопалого составить ей пару. Древянник отказывался, приводил различные аргументы вроде того, что слишком высокий и с ним будет не удобно выполнять различные фигуры танца, или, что он совсем деревянный, а потому жёсткий и прижиматься к нему, когда потребуется, будет больно. Мейрин упрямо настаивала на своём, потом к делу подключилась Тарка, безопеляционно заявив, чтобы дух не задерживал очередь, так как потом предполагается смена партнёров и ему танцевать с ней, а ночь, между прочим, не бесконечная. Напоследок Длиннопалый заметил, как оба вампира втихаря пригрозили ему кулаками. Пришлось согласиться. К всеобщему удивлению оказалось, что древянник очень даже неплохо танцует, лишь немного скрипит при определённых разворотах. Потом Мейрин танцевала с Кайлом, затем с Энром. Только Хелвики отказался, сказав, что это точно не его занятие и ушёл, помахав на прощание рукой. Потом Мейрин с Таркой ещё несколько раз поменялись партнёрами…
На прощание девушка крепко обняла каждого и попросила не приходить утром. Уже выпроваживая обитателей замка из комнаты, она едва слышно добавила:
— И молитесь всем Богам, чтобы нам никогда не пришлось пересечься по моей службе…
***
Лучи рассветного солнца только-только начали пробиваться из-за деревьев, а Мейрин уже спускалась вниз по лестнице. У самой двери её встретил Старый:
— Надеюсь, ты не приведёшь сюда своих товарищей…
— Надеюсь, что о замке больше никто не знает. В противном случае и без меня придут по ваши души. — Мейрин внимательно посмотрела за реакцией на лице Старого, пытаясь разглядеть под густыми бровями глаза. Но, увы.
— Странно, что тебя никто не провожает. После всех тех условий, которые они выдвигали мне в отношении тебя… — древний дух настороженно прислушался с царящей в замке тишине.
Девушка поправила плащ и накинула капюшон поверх повязанного на голове палантина:
— В этом нет никакой нужды. Мы простились ещё вчера.
— Ах, да. Точно. Танцы. — Старый практически выплюнул последнее слово с таким отвращением, словно Мейрин вместе с остальными всю ночь напролёт занималась полнейшим развратом.
Хотя… Пищевым развратом они точно вчера назанимались всласть. Несколько видов мяса, приготовленных Энром, чуть более полудюжины пирогов с различными начинками от Длиннопалого… Кайл ещё «нашаманил» десерты с ранними ягодами… Еле удалось отговориться, что при перемещении порталом остатки пиршества, так заботливо предлагаемые взять с собой, запросто испортятся.
— Прощайте.
Мейрин покинула замок и, не оборачиваясь, пошла в сторону поляны, с которой всё началось. Чем дальше она уходила в лес, тем сложнее было сделать каждый последующий шаг.
— Мда-а-а… Мейрин, если ты не оставила кусочек сердца в этом замке, то часть души они точно у тебя похитили… Хотя, как знать… Может, пройдёт несколько дней, инквизиторская магия окончательно с ней воссоединится, и она снова станет тем же беспристрастным инквизитором, идеальным орудием для выполнения различных боевых заданий, как и раньше. Не просто же так она упомянула ранее о взаимном влиянии друг на друга инквизитора и магии. Время покажет…
Глава 24. Исчезновения
После ухода Мейрин обитатели замка старались не пересекаться в течение дня, собравшись лишь по традиции на ужин в столовой. Тарка вяло гоняла вилкой молодой горошек по тарелке, Длиннопалый разрезал свой кусок мяса на такое количество мелких, что перед ним возвышалась скорее горка волокон, чем чётко оформленных кусочков. Вампиры молча надирались «вампирским креплёным»: законсервированной кровью со специями. Даже обычно прожорливый Хелвики долго гипнотизировал соусницы, решая, какую из них выбрать, хотя раньше, не думая долго, поливал еду всеми соусами подряд.
Старый долго хмуро переводил взгляд с одного на другого участника трапезы, пока не решил разбавить затянувшееся молчание:
— По какому поводу сидите такие мрачные? Радоваться должны, что одна большая проблема исчезла из замка. А, если она сумеет сдержать последнее данное слово и забудет о существовании замка, то и вовсе всё будет отлично!
Тарка отвлеклась от избиения горошин и отложила вилку в сторону:
— Мне будет не хватать Мейрин с ней интересно. Она живая. И добрая.
Старый пожевал нижнюю губу и желчно заметил:
— Ты не знаешь, о чём говоришь. «Хорошей» девчонка была ровно до тех пор, пока не вошла в силу и не сняла блоки. Ты сама видела, как лихо она управляется с «инквизиторским пламенем». Малейший промах с твоей стороны и от тебя даже воспоминания не останется. Она опасна. Ты что, опять жить расхотела?..
Длиннопалый отставил тарелку с ужином и потянулся за яблочным компотом:
— Старый, а разве это жизнь? По сути, мы пленники замка. Да, мы покидаем его пределы, но это мало что меняет. Жить — это значит идти вперёд, развиваться. А какие у нас перспективы? Никаких. Мы не живём, мы просто существуем. Не имея никаких перспектив в будущем. Стать снова теми, кем мы являемся, мы не можем. Влиять на природу, как раньше, поддерживая магический баланс, не в силах. И какой смысл всё это продолжать? Что мы есть, что нас нет — никакой разницы. Мы даже не можем нормально общаться с людьми, не боясь быть уничтоженными… С Мейрин мы хотя бы все немного ожили. В нас проснулись эмоции, желание о ком-то заботиться, почувствовали себя нужными. И дело совсем не в том, что без нас она была беспомощна достаточно долгое время. К нам она относилась, как к равным, несмотря на то, что по закону обязана была испепелить в то же мгновение, как увидела. Или позднее, когда уже пришла в себя, а не ставить блоки, подвергая тем самым свою жизнь опасности, а отнюдь не наши. Извините…