Тарка настороженно вгляделась в сосредоточенное лицо Мейрин и приложила ладошку к её лбу:
— Я слишком много болтаю, да? Или у тебя болит что-то? Может Длиннопалого позвать?
Мейрин даже не поняла сразу, зачем звать Длиннопалого, тем более, что он ушёл сравнительно недавно. И только прокрутив в голове вопросы Тарки, свои ответы, сообразила, что к чему.
— Тарка, не волнуйся, я просто хотела волосы обрезать.
Тарка удивлённо хлопнула ресницами:
— Зачем их обрезать? У тебя такие красивые волосы цвета опадающей осенней листвы…
Мейрин продемонстрировала шнурок, который, наконец-то, удалось выдрать из косы, правда, с приличным клоком волос.
— Впервые слышу такое сравнение. Рыжие волосы, и рыжие. Однокурсники одно время их даже ржавыми называли. Но чтобы сравнить с осенней листвой… Необычно. Всё-таки их лучше обрезать. Они настолько спутались и свалялись, что уже ничего не поможет привести их в порядок. Ничего страшного не произойдёт, волосы ведь вскоре вновь отрастут.
Но Тарка как будто не слышала её, зачарованно глядя, как девушка безуспешно пытается разделить на пряди то, что ещё несколько дней назад было косой:
— Не надо. Оставь. Они такие длинные… У меня тоже когда-то были длинные волосы… Даже длиннее твоих… Только светлые… Я очень любила их расчёсывать, заплетать, украшать лентами… А иногда распустив большим волнистым каскадом, бежать по утренней росе, слыша позади себя: «Таркарина, куда ты опять летишь?…»
Неожиданно Тарка моргнула, словно очнувшись от забытия, и испуганно зажала себе «рот» руками.
Осторожно подбирая слова, Мейрин уточнила:
— Ты же ведь луговница?
Всё так же, не убирая ладошки, она молча кивнула. Из больших чёрных глаз Тарки брызнули слёзы, а тело сильно затрясло, как при еле сдерживаемой истерике. Мейрин чуть подалась вперёд и, ухватив за её за балахон, потянула на себя. Приобняв левой рукой Тарку за плечи, девушка медленными успокаивающими движениями принялась поглаживать по спине:
— Мне известно, что духи скрывают свои настоящие имена, так как, зная истинное имя духа, человек приобретает над ним власть и может полностью подчинить себе. Я даю своё слово, что никогда не воспользуюсь своим случайно полученным правом тебе во вред.
Тарка сложила ручки у себя на груди и, уткнувшись «лицом» Мейрин в плечо, окончательно разрыдалась. Прижавшись щекой к лошадиному черепу, девушка ощутила, что кость не являлась гладкой, как ей показалось изначально, а была покрыта тоненькой, почти прозрачной, бархатистой кожицей. Немного поправив положение головы Тарки так, чтобы та удобно покоилась на её плече, Мейрин уголком одеяла вытерла духу слёзы.
Всхлипывая, Тарка пробормотала:
— Я не хочу превращаться в оживший кошмар. Я не хочу превращаться в чудовище. Ведь когда кто-то воспользуется властью надо мной, я тут же потеряю над собой контроль…
— Не превратишься… Я этого не допущу.
Мейрин аккуратно сняла с костяных наростов, которые приняла за небольшие рожки несколько дней назад, венок так, чтобы цветы не осыпались. Поглаживая Тарку по голове, она чувствовала, как та успокаивается.
— Раз уж ты так резко «против», чтобы я в плане причёски составила Длиннопалому конкуренцию, может быть поможешь расчесать волосы?
Тарка посмотрела на девушку блестящими от слёз глазами:
— Правда? Ты хочешь этого? Маги ведь никогда не дают прикасаться к своей голове… Никому, кроме тех, кому по-настоящему доверяют.
Мейрин тепло улыбнулась:
— Значит, я тебе доверяю.
— Но я же — Изменённая!
Девушка ласково провела кончиками пальцев по тому месту, где обычно располагается щека:
— Тарка, запомни: ты — это ты. И никто другой.
Дух вытерла рукавом влажное «лицо» и быстро соскочила на пол:
— Я сейчас, я быстро!
Примерно минут через десять Тарка вернулась, неся в руках большую деревянную шкатулку. Когда она откинула крышку, Мейрин увидела внутри аккуратно сложенные рядами атласные ленты, простые и декоративные гребни, заколки, зажимы…
— Вот. Сохранила когда-то. Наконец-то пригодятся.
Вручив деревянный гребень с частыми зубьями, дух взяла точно такой же в руки и принялась осторожно расплетать косу снизу вверх, помогая себе пальчиками.
Мейрин подняла руки, чтобы поймать выбившуюся прядь, и непроизвольно зашипела, почувствовав, как натянулись швы под повязкой.
— Больно?
— Нет. Скорее неприятно. Кожа же стянута.
— Тогда я сама. А ты просто лежи.
Мейрин кивнула.
— Тарка, а можешь мне пояснить, почему у тебя имя, причём сокращённое от настоящего, у Хелвики тоже имя, насколько я поняла, а у Длиннопалого — прозвище?
Не отвлекаясь от своего занятия, Тарка ответила:
— Я оставила своё общее имя, чтобы не забывать, кем была…
— Так вот она, привязка! — подумала про себя Мейрин.
Тарка тем временем продолжала:
— … Хелвики тоже что-то в этом роде, а Длиннопалый… Когда Старый с Хелвики его нашли умирающим в горах, то у него не было сил даже говорить. Они же дали ему это прозвище, отметив характерную особенность. Так его и называли, пока выхаживали. Представляешь, он так долго сопротивлялся, что Изменённые его попросту выбросили, как бесперспективного. Как сломанную игрушку! Даже с уничтожением возиться не стали.
Так вот. Насколько я знаю, Длиннопалого сдали Изменённым свои же. В обмен на обещание не трогать их. Это им, правда, не помогло, их потом всё равно тоже отправили на опыты. Но из-за всего этого Длиннопалый не мог больше слышать своё общее имя. Так и стал откликаться на прозвище.
Мейрин в негодовании витиевато выругалась на древнеархейском.
— Что? Слишком больно дёрнула? Прости, пожалуйста, я не специально. Постараюсь быть аккуратнее. — Тарка обеспокоенно наблюдала за реакцией девушки.
— Нет-нет, ты ни в чём не виновата. Это из-за истории Длиннопалого. Ненавижу предателей! Можешь подтвердить или опровергнуть мою догадку: если ты — луговница, то есть дух полей и лугов, то Длиннопалый, часом, не из древянников?
Тарка кивнув, провела гребнем по распутанной пряди и сняла с зубьев оставшиеся на них волосы:
— Всё правильно. Я из полевых, а он из лесных… А Хелвики у нас вообще болотник. Хах, только где теперь эти лесные… Никого не осталось… Инквизиторы пожгли всех. Ты не думай, я не обвиняю… Ты бы видела, в каких страшилищ древянников из родного леса Длиннопалого превратили! Бррр… Впрочем, так им и надо! Это же какими сволочами надо быть, чтобы предать своего?! Тем более такого, как Длиннопалый…
В этом Мейрин была абсолютно согласна с Таркой. Насколько она сумела узнать Длиннопалого, даже будучи Изменённым, безобиднее существа не было. Не говоря уже о его душевных качествах.
— У меня, кажется, всё. — Тарка в последний раз провела гребнем по волосам Мейрин и отползла на коленках в сторону, чтобы полюбоваться результатом своих трудов.
Девушка пропустила гладкие пряди между пальцев и удивлённо спросила:
— Как ты это сделала? Они же были совершенно безнадёжны!
Тарка лишь пожала плечами, почёсывая носовую кость левой рукой:
— Сама поражена. Похоже, что навыки я не растеряла. Знаешь, сколько раз я раньше вытаскивала репьи из волос? Ууу… Молодняк любил так подшутить над старшими.
— Спасибо огромное. У тебя действительно волшебные ручки!
— Да не стоит. Сама радуюсь. — Тарка смущённо поковыряла пальчиком подол своего балахона.
Забывшись, Мейрин потянулась, чтобы заплести косу, но в боку опять заныло.
— Раз уж я начала возиться с твоими волосами, мне и заканчивать! И мне не хотелось бы, чтобы у тебя опять швы разошлись. Ты бы слышала, как тогда ругался Длиннопалый, сводя края ран.
Мейрин возразила:
— Сейчас не разойдутся. Их же нитками крепко- накрепко соединили.
Тарка прыснула в кулачок:
— Ага, моими. Разноцветными. Для рукоделия. Ничего так, весёленько вышло, я видела.
И они обе рассмеялись. Тарка покопалась в шкатулке и вытащила какой-то флакончик. Капнув из него себе на ладошки, она растёрла жидкость между ними и запустила пальцы прямо у корней волос Мейрин. Мягко помассировав голову, она снова расчесала волосы и заплела в две косы.