Увидев в дверном глазке силуэт мамы, не спешу открывать дверь. Не хочется.
Просто не хочется. Желаю держаться от нее как можно дальше!
И, может быть, просто сделать вид, что меня нет в квартире? Но тут голосок подает Ева, громко лопоча что-то возле меня, дергает за штанину.
— Сонечка-а-а… — мама еще увереннее нажимает на дверной звонок. — Открывай.
Черт, шиплю себе под нос.
Выждав еще несколько секунд, распахиваю дверь. Мама шагает внутрь и замечает Еву.
— Здравствуй, сладенькая, — улыбается ей. — А чего это ты на грязном пороге отираешься? Мама совсем не смотрит за ребенком, что ли? Ай-яй-яй… Давай поругаем, поругаем ее!
Мама подхватывает внучку, выставляет указательный пальчик и якобы ругает меня.
— Но-но-но. Вот так маму поругаем, да?
Кажется, ничего особенного, да? Многие взрослые так с младенцами сюсюкаются, а мне будто ножом по сердцу эти слова и даже шутливый тон. Вернее, тон только для Евы шутливый, дружелюбный, а мне достается укор во взгляде мамы.
— Ох, возьми. Упарилась я… Возьми, да вымой ей руки, хорошенько! — командует.
— Ма, я и сама знаю.
— Знает она, как же…
Мама вешает пальто на крючок и заглядывает в ванную.
— Хорошенько вымой ей руки, да и вообще. Что за игры у порога? А если грязный ковер начнет обсасывать? Или обувь уличную в рот потянет? Ай, Соня… Следить нужно! — укоряет.
— Мама, не нагоняй тоску. Ева за мной хвостиком всюду ходит. Порог она не обсасывала, обувь в рот не тянула. У нас обувь, вообще, на закрытой полке стоит.
Я начинаю нервничать от упреков и взглядов с претензиями.
Такое хорошее настроение было, но умеют же некоторые его испортить! С мамой всегда так: ничто хорошее не остается без критических замечаний. Будь то прикорм, прогулка или даже выбор одежды для фотосессии, которую мы запланировали через неделю. Помню, как она меня раскритиковала:
«Фотосессии, вот еще… Глупости! Зачем столько денег тратить? Некоторые и без фотосессий обходятся! Некоторые вообще-то и работать успевает…»
Тогда я пропустила эти укоры мимо ушей, не придала значения словам мамы.
Однако зная то, что знаю сейчас, плюс накладывая особенные отношения ее с мужем, и то, как она Лену обожает неприкрыто, делаю вывод, что это было не просто пустословие и привычное аханье.
Это был конкретный намек на Лену, которая работала в офисе половину дня, ведя учет небольшой фирмы.
— Тоска, не тоска, а за ребенком следить нужно внимательнее! — назидательно произносит мама.
Она проходит на кухню.
— Ма, а ты надолго?
— Не поняла вопроса.
— Может быть, ты не заметила, но я уже одежду и сумку для Евы приготовила. Нам осталось только одеться.
— Собралась в гости куда-то? Что, и даже чаем мать не напоишь? — усмехается.
Откажусь налить чаю, буду врагом номер один.
— Налью, только долго сидеть не смогу. Скоро за нами приедут.
— И кто же это такой важный?
— Папа заедет, — отвечаю, теряя терпение.
Ставлю на стол вазу с конфетами, вскрываю новый рулет и печенье, наполняю чайник водой немного, чтобы закипел быстро.
— Ааа… К бл*дуну собралась, — тянет она.
— Мама, не выражайся при Еве.
— К дон Жуану местного разлива. Что… бросил уже кикимору и на девочку моложе переключился? — спрашивает с ухмылкой.
— Создается впечатление, будто ты до сих пор не можешь ни простить, ни забыть, что папа ушел к другой женщине, младше тебя.
— Чтоо? — смеется, отмахнувшись. — Скажешь тоже! Я об этом кобеле вонючем и не вспомнила бы, если бы ты не сказала, что играешь в родных с его нагулянной семье.
— Вот только папа не нагулял семью. Он сначала развелся, и потом ушел.
— А ты, что, свечку держала? Гуляка, он и в Африке гуляка. Этот кобель скоро пресытится прелестями своей молодухи, потом на другую перекинется, помладше, а потом и вовсе будет вчерашних школьниц в постель укладывать! — разошлась.
Я смеюсь в голос. Для той, которой якобы плевать, чем и как живет ее бывший, мама слишком сильно реагирует. Надо же…
— Я что-то смешное сказала?
— Нет, просто тебе давно пора не злиться на папу. Он о тебе, кстати, ничего плохого не говорит.
— Лицемерный потому что. Вот и не говорит! — добавляет ехидно.