Перевес явно не в мою сторону.
И Милана отмечает это дерзкой улыбкой.
Я тоже смотрю на неё. Встреча с любовницей мужа… Не то, чем я хотела заняться. Но я понимаю, что ни капли неприязни не чувствую.
Может только из-за того, как вызывающе ведёт себя девушка. Но сам факт того, что она спала с Булатом — внутри не отдаёт болью.
Пусть знала обо мне. Пусть мечтала подвинуть. Неважно. Это муж должен был быть верен мне, а Милана — она ничего мне не должна.
— Бывает, — отвечаю сухо, пожимаю плечами. — Я благодарна, что ты смогла со мной встретиться.
— Сейчас будет разговор про то, что у вас семья? — хмыкает, а улыбка превращается в оскал. — Напомнишь про сына, брак и прочее? Только ты не дашь Булату того, что я дам. У нас совсем другие отношения.
— Да?
— Да! Но ты ведь будешь просить да, чтобы я не забирала его?
— Вроде того. Забери его, а? Всей душой прошу — забери и развлекайтесь так, как вам хочется.
— Что?
Девушка хлопает наращёнными ресницами. Смотрит на меня как на восьмое чудо света.
Я откидываюсь на спинку стула, постукиваю пальцами по столу. Даю Милане время всё обдумать.
Обвожу полупустое помещение кафе, после — смотрю в окно. Всё ещё переживаю, что Булат как-то вычислит меня.
— Я развожусь, — произношу, обхватив кружку с горячим кофе двумя руками. — Уже подала заявление. Могу поклясться, что к Булату возвращаться не намерена.
— Но… Тогда не понимаю зачем ты меня пригласила.
— У тебя с Булатом всё серьёзно? Он сказал, что расстался с тобой.
— Это временное разногласие. Я никуда не денусь.
— Не денешься с роли любовницы? Булат настроен решительно вернуть меня, вряд ли рассматривает серьёзные отношения с тобой. Неужели ты этого хочешь?
— Ты решила моим психологом заделаться? Спасибо, в нравоучениях не нуждаюсь.
— Прости.
Извиняюсь, хотя тут вообще нет моей вины. Но я не знаю, как разговаривать с девушкой, что спит с моим мужем.
Как подобрать слова, чтобы она в ту же секунду не побежала звонить Усманову.
Всё сказанное звучит либо упрёком, либо лекцией. А я-то хочу другого добиться.
— Я хочу понять, насколько ты ему предана, — говорю откровенно. — У меня развод на носу, а Булат пытается соврать, что это я изменяла.
— А мне какое дело?
— Ну… Если Булат выиграет. То либо я вернусь к нему, и ты снова будешь на заднем плане. Либо Усманов заберёт у меня сына и повесит на тебя.
Милана кривится. Кажется, ни одна из перспектив её не устраивает. Я подхожу к главному.
Жаль, что Ильяс не смог поехать со мной. У него другие встречи, куда более важные.
А я не очень хороша как переговорщик. Не умею ни льстить, ни находить подход. Но…
Пусть это будет первой практикой в качестве работы юриста.
— Есть возможность закрытого заседания, — произношу небрежно. — Можно договориться с судьёй, что свидетель не даёт публичных показаний. В закрытом кабинете, только ты и судья.
Это риск.
Прям очень-очень большой риск. Милана может зайти и рассказать всё, что хочет.
Но мне сейчас нужно чуточку другое.
— А мне какая польза? — девушку щурится лисицей. — Ну, признаю я, что спала с Булатом. А дальше?
— А дальше наш разведут, я исчезну, а ты сможешь очаровывать его столько, сколько хочешь.
Милана задумчиво хмурится, прикидывая варианты. Я не спешу говорить что-то ещё, даю ей время.
Поглаживаю пальцами телефон, который лежит экраном вниз. Там — пишется наш разговор.
Незаконно, да. И не будет иметь юридической силы. Но для подстраховки сгодиться.
— Ты странная, — Милана приподнимает брови, цокает. — Даже нравишься мне немного.
— Рада слышат, — я хмыкаю. — Подумай о моём предложении. Это выгодно нам двоим. Мой номер у тебя есть, набери, если согласна.
— Я не позвоню. Я не рискну испортить отношения с Булатом.
— Ясно.
— Но, — взмахивает рукой, когда я начинаю подниматься. — Я знаю девушку, которая с радостью поможет.
— Мне не нужны фальшивые свидетели.
И так над пропастью хожу. А тут ещё рисковать? Нет-нет. В отличие от Усманова, Ильяс собирается играть честно.
Никакого обмана и клеветы.
Голые факты, которые должны привести нас к победе.
— Кто сказал про фальшивых? — Милана дёргает уголком губ. — Боже, Аля, ты ведь не думаешь, что я единственная любовница Булата?
Я горжусь тем, что у меня получается сохранить равнодушие. Не задевает.
Больше нет.
Только в очередной раз доказывает, что я всё делаю правильно.