Муж всегда знал обо мне всё, когда делал предложение. Понимал, насколько я люблю лечить людей, стоять в операционной. Как и я знала, что у него не простой и взрывной характер.
Но мы ведь выбрали друг друга!
А теперь я чувствую, словно что-то не так. Он отдалился, стал закрытым. И я не представляю, как это исправить. Какой-то дурак придумал, что любовь живёт три года, но это не наша история. Мы в браке четыре, знакомы почти шесть. Я уверена, что теперь всё наладится.
Но каждый раз мне так тяжело переживать наши ссоры.
– Я не знала, что ты заглянешь к нам, Мариса, - улыбаюсь подруге, стараясь взять эмоции под контроль. – Тебе сделать чай?
– Не стоит.
Мариса нервно теребит край бордовой юбки. Поднимается, но затем резко падает на диван. И вот это заставляет нервничать ещё больше. Потому что подруга всегда была уверена в себе. Тихая и скромная, но никогда не пасовала перед трудностями.
Так почему сейчас ведёт себя так странно?
Нервно усмехаюсь от мысли, что Демид специально пригласил сюда подругу, чтобы провести мне интервенцию. Хоть как-то убедить отказаться от практики в больнице.
Мариса была давним другом семьи. Демида, если откровенно, они с самого детства знакомы. А мы с ней сошлись в университете, где подруга училась на психолога. Мариса нас и свела, и помогала мне подготовиться к первой встрече с родителями Демида.
Она замечательная и бесконечно повторяла мне: «Демид как брат, знаешь», чтобы я не переживала лишний раз. Но я даже не думала об этом. Вряд ли бы Мариса давала мне советы, если бы сама любила моего мужа. И Демид не стал бы идти против семьи, чтобы жениться на мне, а после изменять.
– Я скоро уйду из больницы, – обещаю до того, как они заведут привычный разговор. – Правда.
– Это больше неважно, – Демид качает головой, его голос безэмоциональный и пустой. Боже, что уже случилось? – Я хочу тебя познакомить с Марисой.
– Милый, ты ещё не очухался после вчерашней вечеринки? – усмехаюсь, но в душе скребётся сомнение. Противное, гадкое, от которого у меня сердце замирает. – Я знаю Марису.
– Не знаешь. Позволь представить тебе – Мариса, моя жена.
Я прислоняюсь спиной к стене, чтобы не упасть.
Роняю сумочку на пол, ноги подкашиваются.
Кажется, это я не отошла от вчерашних посиделок.
Вот мне и мерещится всякое.
Не мог ведь мой муж сказать, что моя подруга – его жена.
Заторможено моргаю, всё внутри отказывается работать. Хватаю губами воздух, но в лёгкие он не попадает. Задыхаюсь, следя за тем, как Демид притягивает к себе девушку.
Смотрит на меня с вызовом.
Взглядом, острым как бритва, ведёт по моему лицу.
А у меня внутри всё разбивается.
– Жена? Я не понимаю, – бормочу, действительно ничего не понимая. – Что происходит?
– Я с тобой развожусь, – бьет словами, пока я с последних сил сдерживаю слёзы. – Мариса заслуживает лучшего, чем просто быть моей любовницей.
Любовницей.
Быть.
У них роман?
Измена между двумя самыми близкими мне людьми?
Я мотаю головой, не в силах принять эту правду.
Так больно, Господи.
За что ты так со мной, любимый?
– За что? – Демид склоняет голову на бок, а я осознаю, что задала вопрос вслух. – Ты – пустышка, которая не может родить мне ребенка. Я хочу семью, а не бегать с тобой по врачам. Мариса легко подарит мне детей.
И я.
Я ведь тоже…
Демид всегда поддерживал меня, шептал слова утешения. Убеждал, что это не страшно, что у нас обязательно будет несколько сыновей и дочка. А теперь сам тычет в открытую рану.
Боль как ядовитый плющ расползается по телу, обжигает внутренности. Меня скручивает, разрывает на кусочки от его слов.
Как можно из нежного мужа превратиться в такого жестокого изменщика?
– Демид... – зову мужа, не веря, что он поступает так со мной.
Почти говорю про то, что я тоже подарю.
Что я беременна, нужно с этим что-то делать.
Но признание, которое рвалось из меня каждую секунду, теперь наглухо запирается за всеми замками. Я не могу этого сказать. Не после того, как поступил со мной Демид.
– Уходи, Лиза, ты мне надоела, – взмахивает рукой, поворачиваясь к Марисе. – Не хочу тебя больше видеть.
– Демид, – Мариса сжимает его ладонь, словно пытаясь образумить. – Может…
– Нет. Она сегодня же съедет, и мы больше не увидимся.
В голове шумит, чужой разговор доносится сквозь толщу воды.
Вся счастливая жизнь рухнула в одночасье.
Демид относился ко мне как к хрустальной вазе.
А теперь сам разбил на миллион осколков.
И даже не заметил этого.