Он дарит Марисе влюбленный взгляд, которым раньше смотрел только на меня.
– А если бы я была беременна…
Вопрос срывается с губ быстрее, чем я успеваю обдумать его.
– Беременна? – Демид безразлично пожимает плечами, окончательно убивая меня. – Пошла бы на аборт.
Глава 2
Я жду, что это окажется жестокой шуткой.
Неудачной, чудовищной шуткой.
Демид ведь не мог так поступить со мной, с нами.
Он никогда не говорил со мной подобным тоном, всегда был нежным и любящим. А теперь я смотрю на мужа и не узнаю его, словно передо мной совсем другой человек.
– Аборт?
Переспрашиваю глухо, мир кружит перед глазами.
Так не вовремя покатывает тошнота к горлу, тело слабеет.
Я держусь из последних сил, потому что теперь не смогу произнести три заветных слова, которые так грели меня. А теперь сжигают до тла своей ненужностью.
Я тебя люблю.
Я жду ребенка.
– Да, Лиза, аборт, – его слова шипами впиваются в кожу, вырывая из меня по частичке. – Это не должно стать проблемой.
– Никаких проблем, – во рту собирается горечь, едва шевелю языком. – Проблем не будет, Демид.
У меня такое впечатление, что мой мозг умер и по ошибке передает сигналы в тело. Я продолжаю дышать, сердце громко бьется в груди. Стою, вижу моих предателей. Только осознать не получается.
Мозговая жидкость тормозит.
На дает понять, что это всё взаправду.
Происходит со мной.
Подруга, которой я доверяла как самой себе. Мариса всегда была близкой, так легко вошла в мою жизнь, щедро делилась советами и поддерживала в любой момент.
Муж, мой любимы и родной. Который при первом знакомстве показался хмурым и нелюдимым, при втором – раздражал меня до зубного скрежета, при третьем – стал необходимым как воздух.
И они сошлись за моей спиной, предали меня самым гнусным способом.
Сейчас смотрю на них и не узнаю.
Шесть лет сгорают за мгновение, оседая трухой внутри.
Мне хочется сорваться на крик, спросить почему они поступили так со мной. Почему сейчас Демид даже не смотрит на меня, хотя вчера ещё обнимал, несмотря на ссору. Так хорошо играл счастливого мужа перед друзьями?
– Лиз… – Мариса зовёт меня несмело, избегает смотреть в глаза. – Послушай, это…
– Не оправдывайся перед ней, – Демид останавливает её, поднимается с дивана. – У тебя полчаса, после этого я хочу, чтобы ты убралась из моего дома.
– Справлюсь быстрее.
Обещаю с неожиданной твердостью, которая прорезается во мне. Киваю и направляюсь в спальню. Шаги даются мне с трудом, словно это путь на эшафот, но я справляюсь. Хочу верить, что я держалась собранно, и никто не заметил как меня трясёт.
Но ощущаю себя жалкой и разбитой.
Как же так?
Как же он…
Я впиваюсь в губу зубами, вызываю пульсирующую боль. Прикладываю два пальца к шее, где находится сонная артерия, отсчитываю пульс. Стою посреди комнаты, пока сердце не успокаивается.
Мне нельзя нервничать, нельзя впадать истерику – сейчас я должна делать всё ради моего малыша. Обезопасить его и защитить, чтобы ничто не навредило.
Даже если придется у судьбы вырывать всё зубами, я это сделаю. У меня вся жизнь впереди, чтобы плакать и жалеть себя, но лишь после того, как мой ребенок будет в порядке.
– Аборт, – ответ мужа звенит в ушах.
И я тут же накрываю ладошкой живот, желая защитить малыша от этих злых слов. Плод ничего не слышит на таком сроке, но я всё равно поглаживаю место, где сейчас обитает частичка меня.
Я буду любить тебя за двоих.
Обещаю, твердо в этом уверенна.
А Демид…
Демид пусть строит свою жизнь так, как хочет.
Про нашего ребёнка ему знать необязательно.
Я до конца не могу поверить, что муж так просто открестился! Он хотел малыша не меньше меня, постоянно об этом говорил. А теперь так легко отказывается…
В другой ситуации я бы рассказала, обязательно! Люди расходятся, так бывает. И пусть я была уверенна, что Демид станет моим первым и последним мужчиной, но жизнь непредсказуема.
Я всегда твердо верила, что практически каждый заслуживает знать о таком, а после решать – хочет он ребёнка или нет. Отказаться или принять свою кровинку. Но сейчас понимаю, что ни за что не расскажу Демиду.
Он принял своё решение, пусть и не знал, что я на самом деле беременна.
Я механично собираю вещи, даже не запоминаю, что кладу в чемодан. Мы прожили здесь два года, как всё можно уместить в одну сумку? Как можно собрать жизнь за полчаса?
– Чувства, деточка, оставляй за этими стенами, – вспоминаю наставление Серафимы Ивановны.