Превозмогая острую боль, прошившую грудь насквозь, человек стоял, широко расставив ноги, привалившись спиной к борту. Справа, широко открыв глаза, бледный как полотно, рядом с сутулым мужчиной, так и не успевшим закрыть от изумления рот, возвышался седовласый грузный старик. Возле палубной надстройки застыли еще двое: широкоплечий блондин и парень с лицом, изъеденным оспой.
Заложник, которого держал за горло дайвер, не сопротивлялся. Парень шумно дышал, боясь дернуться лишний раз.
Дайвера остановило не чувство жалости к матросу и даже не черный глаз дрожащего в руках грузного мужчины пистолета, который мысленно определился как «ГШ-18», серьезное оружие – безупречный аргумент в любом споре. Человека остановил неподдельный ужас, застывший в четырех парах нацеленных на него глаз. Вывод напрашивался однозначный – причиной того страха, что заставлял ствол в руках седовласого ходить ходуном, а рябого пятиться вдоль палубной надстройки – был он сам, прикрывающийся телом дрожащего парня.
– Эй, – вдруг скрипучим голосом сказал сутулый и сделал шаг вперед.
– Стой на месте, – еле слышно произнес дайвер, проталкивая слова сквозь сухие, болезненно сжатые связки.
– Мужик, – подал голос седовласый, для верности перехватывая пистолет второй рукой, – мы не хотим проблем.
Он пытался казаться крутым, тем, кто контролирует ситуацию, но его голос предательски дрогнул.
– Я тоже, – сказал дайвер, не ослабляя хватку.
– Так ты это… Отпусти парня.
Возникла пауза, в течение которой слышались только плеск волн и шумное дыхание заложника. Человек молчал, не спеша принимать решение. Странные взгляды команды, бледные от волнения лица, доверия ему не внушали.
– Ну же, мужик, решайся, – попросил седовласый. – Отпусти мальца.
– Оружие бросай. Тогда и решим, – отрывисто сказал дайвер.
Слышно было, как шумно выдохнул сутулый.
– В конце концов, – вдруг вмешался в разговор белобрысый, степенный мужчина, оправившийся от шока, – ты должен быть нам благодарен. Мы спасли тебе жизнь. Ты плавал в море кверху задом.
– Спасли? – переспросил человек. – Зачем?
Этот вопрос вызвал у команды плохо скрытое беспокойство. Седовласый быстро переглянулся с сутулым и ответил, осторожно подбирая слова.
– Не знаю, как там у вас, но у нас принято спасать тех, кто терпит бедствие и просит о помощи…
– Я просил помощи?
– Нет, но…
– Зачем вы меня спасли?
– Помочь хотели! – вдруг перешел в наступление седовласый. – Не все еще скурвились на этой долбанной планете! Вот я, дурак, и приказал выловить тебя. Думаю, может, парня еще спасти можно. Вот и спас – на свою голову!
– А ты, значит, капитан этой посудины?
– Есть такое дело.
– Ладно, – болезненно усмехнулся человек и его ухмылка, как ни странно, заставила команду облегченно перевести дух. – Допустим, я поверил.
– Зачем мне врать? Мы тебя выловили, а ты вместо благодарности налетел, как… дикарь настоящий!
– Дикарь? – нахмурился человек и помолчал, погруженный в свои мысли. Его память на неожиданный вопрос «как меня зовут?» отозвалась гробовым молчанием. – Ну что же, пусть буду Дикарь. А ты оружие-то убери. Тогда и поговорим.
– Баш на баш, – сварливо проговорил капитан, – ты мальца, а я оружие.
– Ты – оружие. Я – парня, – властно произнес новоиспеченный Дикарь, пережидая жгучую боль в груди.
– Хорошо. Будь по-твоему, – нехотя согласился капитан и с еще большей неохотой заткнул грозное оружие за пояс.
Дикарь ослабил хватку и отпустил дрожащего парня. Получив свободу, тот закашлялся, согнувшись в три погибели. В то же мгновение дайвер почувствовал, как силы стремительно покидают его. Он был недалек от того, чтобы рухнуть на палубу. Чтобы не упасть, ухватился за борт, стараясь сделать это размеренно и спокойно: ни к чему вызывать у команды подозрение в своей слабости. Видимо, он не рассчитал и движение все-таки получилось излишне резким, потому что сутулый мужчина отшатнулся, а рука капитана дернулась к поясу.
– Не бойтесь, – твердо сказал Дикарь. – Не обижу.
– А чего нам бояться? – наигранно усмехнулся капитан. – Нас много, а ты один. Да к тому же, это у тебя две дырки в спине. Тоже не сахар. Чего ты сделаешь? За борт сиганешь? В море тебе и полчаса не продержаться. До ближайших Гремучих островов миль десять.
– Десять миль, говоришь? – прищурился Дикарь. На второй вопрос «где я?» память снова поступила как последняя сука, загадочно промолчав в ответ. – А ты, значит, помощь оказываешь тем, кто просит?
– Ну… – замялся капитан.