Касается пальчиком экрана и замирает.
— А вот теперь нажимаем сюда, — тапаю по иконке громкой связи.
Афинка сосредоточенно смотрит на экран и внимательно вслушивается в гудки.
Я хочу и не хочу, чтобы Герман ответил.
Хочу, потому что его дочь любит его и скучает по нему.
Не хочу, потому что я вижу в нем врага, которого никак не могу вырвать из сердца.
— Фиса?
Вздрагиваю от холодного голоса Германа, и сердце прыгает в диком кульбите до желудка.
Афинка хихикает:
— Нет.
— Доча?
Голос Германа моментально меняется на удивленный, теплый и ласковый. Закрываю глаза. Раньше и со мной так мурлыкали.
— Нет, не доча, — Афинка смеется, хитро жмурится. — Это не я.
— А кто же? — охает Герман.
Закрываю глаза и медленно выдыхаю. Лучше бы не ответил, блин. Сердце на куски режет бархатным голосом, в котором вибрирует нежность к дочери.
— Зайчик, — смущенно попискивает Афинка.
— А зачем мне зайчик решил позвонить?
— У него секретик, — Афина смущается еще больше.
— Какой? — голос Германа становится вязким и, мне кажется, я в нем сейчас тону. — Какой же секретик у зайчика?
— Зайчик любит папу…
Кусаю внутреннюю сторону щеки до боли, не позволяя себе заплакать.
— А папа очень любит зайчика, — шепче Герман. — Очень любит. И скучает.
Афинка подносит телефон к губам и громко чмокает, посылая поцелуи папе. Никто меня не предупреждал, что мое материнство будет таким. Болезненным и полным отчаянием.
— Ты же мой зайчик, — смеется Герман. — Ты уже из садика, да, вернулась?
— Да, — Афинка кивает.
— Рановато, — задумчиво хмыкает. — Зайчик капризничал?
— Нет! — Афинка округляет глаза и насупленно бубнит. — Мама забрала, — шмыгает. — А ты не забираешь…
Глава 11. На папу кричишь
— Слушай, если они не хотят переносить встречи… — вздыхаю, — давайте без меня ее организуйте. Кариш, у меня маркетологи совсем, что ли, без меня беспомощные? Мне не обязательно самой общаться с этими модными блогерами. Обсудите концепцию, определите цену, сроки оплаты…
— Но ведь вы…
— Что я?
Афинка увлеченно слизывает с ложки остатки пюре из брокколи и зеленого горошка.
— Ну… все проконтролировать, лично побеседовать… посмотреть в глаза… — неуверенно сипит Карина. — Поэтому требовали, чтобы пришли сами блогеры, а не их представители. Я к тому…
— К чему, Кариш? — теряю терпение, а Афинка шлепает ложкой по пюре и он разлетается в разные стороны.
Часть летит мне на лицо.
Закрываю глаза, а Афинка ойкает.
— К тому, что вы потом не будете кричать и ругаться, что вы должны были быть на встрече? — тараторит на выдохе Карине испуганным голосом. — Вот я уточняю, что вы точно отказываетесь сегодня быть на встрече и что делегируете ее на меня, на маркетологов. Фух… — сглатывает. — Теперь можете уволить.
Вытираю салфеткой пюре со скулы:
— Ты хочешь сказать, что я могу себя так повести? Отказаться от встречи, а потом…
— Да.
Молчание, и Кариша вздыхает.
— Ну, не совсем так.
— А как?
— Зря я начала…
— Продолжай.
— Вам что-нибудь не понравится в результатах встречи, — Карига понижает голос до печального шепота, — и все придет к тому, что вы должны были быть на встрече и что нам ничего нельзя доверить.
Откладываю салфетку. Ну, бывает, я прибегаю к строгости и критике, чтобы держать в тонусе подчиненных, которые любят иногда повалять дурака, но сейчас Кариша описывает меня какой-то истеричкой.
— Я не такая, — хмурюсь я.
— Может, вы сможете онлайн присутствовать, а? — жалобно тянет Кариша.
— Так, — вздыхаю я. — У тебя есть на руках ключевые моменты нашего сотрудничества. Обсудите их, а потом уже мне выкладывайте, с чем согласились, что предложили, что потребовали. Я вам не нянька.
Последняя фраза вышла очень сердитой и злой, и Афинка напротив бубнит с ложкой во рту:
— Не нянька… а мама…
Сбрасываю звонок и подпираю лицо рукой, глядя на Афинку, которая неуклюже собирает остатки пюре с тарелки:
— Мама у тебя строгая?
— Да, — кивает.
— Сердитая?
— Да.
Блин, обидно, но я продолжаю тихий допрос.
— Часто кричу?
Афинка поднимает взгляд и крепко задумывается над ответом.
— По телефону часто, — вздыхает. — И на папу.
— На папу?
Это когда я успела кричать на папу в присутствии Афинки?
— Да, — опять кивает.
— Я на него не кричу.
— Кричишь! — Афинка имитирует в шепоте знакомую злость. Картавит, не выговаривая букву “р”, глотает слоги. — Вот так кричишь! Уходи! Она спит, свободен! Нет, ты не останешься! Не хочу с тобой говорить! Ты мне надоел!