Глава 7. Какой-то изврат
— Зачем? — накалываю на вилку креветку.
То ли Диана улавливает напряжение Германа, то ли по моему лицу понимает, что разговор сейчас свернет с пути дружелюбной посиделки, но она встает и шепчет:
— Отойду и припудрю носик.
И торопливо уходит, перекинув косу за плечо.
Очень интересно. Дает Герману шанс вызвериться на меня или это очередная показуха для него “смотри, какая я внимательная и деликатная крошка”?
— За тем, что я хочу вернуть этот дом, — Герман пожимает плечами, и его глаза темнеют от злости. — Я его оставил тебе и нашим детям, а ты его продала, Фиса. С отцом через незаконные сделки.
Я в ответ могу лишь приподнять подбородок. Ну, было дело, потому что я хотела избавиться от этого дома, и меня не волновали условия или возможные претензии в тот момент. И да, мы схитрили, потому что в этом доме были прописаны доли наших детей.
— Знаешь, я потратил много времени, чтобы его вытащить из всего того, что вы нахуевертили, — недобро щурится. — Хотел побеседовать на эту тему с твоим отцом, но решил, что это бессмысленно.
— Ты не мог купить другой дом?
— Я хотел вернуть этот. Он мне нравится, и не стану от него отказываться.
— Это был наш дом… — я все же не выдерживаю. — Как ты не понимаешь…
— И ты наш в кавычках дом продала, — Герман вздыхает и откидывается назад, холодно глядя на меня. — Продала, Фиса, хотя были оговорены четкие условия при разводе. И ты на них согласилась. Верно? А потом поступила по-своему.
— Мне не нужен был этот дом.
Я сама загоняю себя в ловушку, потому что с каждой секундой теряю самообладание.
— Раз не нужен, то какие сейчас претензии?
Логика на стороне Германа, а на моей — тихая и беспощадная истерика, которой нечего противопоставить бывшему мужу.
— По условиям нашей совместной опеки, которая подразумевает и то, что я участвую в вопросах организации места проживания наших детей, ты была обязана со мной обсудить продажу дома, Фиса.
А теперь он мне изящно говорит о том, что я, дура, не исполняю условия совместной опеки, и под всем этим подразумевает, что у меня могут быть проблемы, если он решит взбрыкнуть.
Я откладываю вилку. Аппетита совсем нет, и креветки отдают мерзкой кислинкой. Делаю глоток воды:
— Но это все равно какой-то изврат.
— У тебя свои взгляды на жизнь, — Герман усмехается, — для меня изврат соглашаться на одни условия при разводе, а потом…
— Хватит, — раздраженно перебиваю я его. — Это уже неважно.
— Удобно, — Герман смеется. — Хотя ты себе не изменяешь, Фиса.
— Зато ты мне изменял, — поскрипываю зубами.
— Ну, конечно, — смотрит на меня прямо. — И разве можешь ты без сарказма, игры слов и подколок, да?
Я успеваю прикусить язык прежде, чем сказать, что он предпочитает дам попроще или совсем дурочек. И дело не в том, что я не хочу показывать Герману злость.
Это будет некрасиво по отношению к Диане. Оскорблять человека за его спиной? Некрасиво и низко.
Отставляю стакан, прижимаю холодные пальцы к переносице и выдыхаю.
— Я правда не считаю это правильным.
Ну да, и я надеюсь на то, что Герман сейчас меня услышит?
Я не должна была продавать дом, но тогда меня не волновало, а считает ли Герман это правильным или нет. Мы же в разводе. И пошел он в жопу. Я хотела избавиться от этого дома и меня ничего не волновало.
Это было для меня важно. Я думала, что обрываю все связи с прошлой семейной жизнью, будто вместе с домом отдаю другим людям и свою боль.
Герман разве меня поймет?
И мне, правда, стало легче, когда я закрыла сделку и отдала ключи, но, похоже, это была лишь иллюзия.
И я так люблю обманываться.
— Блин, я чуть не заблудилась по пути к уборной.
Диана громким и восторженным голоском предупреждает, что вернулась и что если есть желание сказать лишнего, то лучше промолчать. Садится под бочок к Герману. Смотрит на терелку с моей пастой, потом на меня и хмурится:
— Невкусно?
Хочется съязвить на тему, что она может доесть за мной объедки, ведь ей не привыкать, и до боли щипаю себя за запястье под столешницей.
— Аппетит пропал, — перевожу взгляд на Германа. — Слушай, мне пора. Борька с серьезным разговором сегодня на тебе.
— Я бы хотела еще и Афиночку увидеть, — щебечет Диана. — Познакомиться.
Я ее готова убить. С особой жестокостью и фонтанами крови.
— Разберитесь с Борькой, — вздыхаю я, устало глядя на Диану. — Я тебя не пугаю, но предупреждаю, что он если и котенок, то острыми и большими когтями.
От Борьки достанется всем, а не только милой Дианочке с красивой и скромной косой. Всем. В том числе и мне. Мне, возможно, больше всего прилетит, ведь это я не простила папу, который очень хотел все исправить.